В Северо-Курильске выражение «жить, как на вулкане» можно употреблять без кавычек. На острове Парамушир - 23 вулкана, пять из них действующие. Эбеко, расположенный в семи километрах от города, время от времени оживает и выпускает вулканические газы.
В штиль и при западном ветре они достигают Северо-Курильска - запах сероводорода и хлора не почувствовать невозможно. Обычно в таких случаях Сахалинский гидрометеоцентр передает штормовое предупреждение о загрязнении воздуха: токсичными газами легко отравиться. Извержения на Парамушире в 1859 и 1934 годах вызвали массовое отравление людей и гибель домашних животных. Поэтому вулканологи в таких случаях призывают жителей города пользоваться масками для защиты дыхания и фильтрами для очистки воды.
Место для строительства Северо-Курильска выбирали без проведения вулканологической экспертизы. Тогда, в 1950-х, главное было - построить город не ниже 30 метров над уровнем моря. После трагедии 1952 года вода казалась страшнее огня.
Осенью 1952-го года страна жила обычной жизнью. В советскую прессу, «Правду» и «Известия», не попало ни строчки: ни о цунами на Курилах, ни о тысячах погибших людей. Картину произошедшего можно восстановить лишь по воспоминаниям очевидцев, да редким фотографиям.
Волна цунами после землетрясения в Японии докатилась и до Курильских островов. Невысокая, полутораметровая. А осенью 1952 года восточное побережье Камчатки, острова Парамушир и Шумшу оказались на первой линии удара стихии. Северо-Курильское цунами 1952 года стало одним из пяти крупнейших за всю историю ХХ века.
Город Северо-Курильск был уничтожен. Сметены курильские и камчатские поселки Утесный, Левашово, Рифовый, Каменистый, Прибрежный, Галкино, Океанский, Подгорный, Майор Ван, Шелехово, Савушкино, Козыревский, Бабушкино, Байково…
Писатель Аркадий Стругацкий, служивший в те годы на Курилах военным переводчиком, принимал участие в ликвидации последствий цунами. Из письма брату в Ленинград:
«…Я был на острове Сюмусю (или Шумшу - ищи у южной оконечности Камчатки). Что я там видел, делал и пережил - писать пока не могу. Скажу только, что побывал в районе, где бедствие, о котором я тебе писал, дало себя знать особенно сильно.
Черный остров Сюмусю, остров ветра Сюмусю, в скалы-стены Сюмусю бьет волною океан.
Тот, кто был на Сюмусю, был в ту ночь на Сюмусю, помнит, как на Сюмусю шел в атаку океан;
Как на пирсы Сюмусю, и на доты Сюмусю, и на крыши Сюмусю с ревом рухнул океан;
Как в лощинах Сюмусю, и в траншеях Сюмусю - в голых сопках Сюмусю бесновался океан.
А наутро, Сюмусю, к стенам-скалам Сюмусю много трупов, Сюмусю, вынес Тихий Океан.
Черный остров Сюмусю, остров страха Сюмусю. Кто живет на Сюмусю, тот глядит на океан.
Эти вирши сплел я под впечатлением виденного и слышанного. Не знаю, как с литературной точки зрения, но с точки зрения фактов - всё правильно…»
В те годы работа по учету жителей в Северо-Курильске толком налажена не была. Сезонные рабочие, засекреченные военные части, состав которых не разглашался. По официальному докладу, в 1952-м в Северо-Курильске проживало около шести тысяч человек.
82-летний южносахалинец Константин Понедельников в 1951 году отправился с товарищами на Курилы, подзаработать. Строили дома, штукатурили стены, помогали устанавливать железобетонные посольные чаны на рыбокомбинате. В те годы на Дальнем Востоке было много приезжих: прибывали по вербовке, отрабатывали установленный договором срок.
Случилось все в ночь с 4 на 5 ноября. Холост я еще был, ну, дело молодое, пришел с улицы поздно, часа уже в два или три. Жил тогда на квартире, снимал комнату у семейного земляка, тоже родом из Куйбышева. Только было лег - что такое? Дом затрясло. Хозяин кричит: вставай быстрей, одевайся - и на улицу. Он уже не первый год там жил, знал, что к чему, - рассказывает Константин Понедельников.
Константин выбежал из дома, закурил. Земля ощутимо тряслась под ногами. И вдруг со стороны берега послышалась стрельба, крики, шум. В свете корабельных прожекторов от залива бежали люди. «Война!» - кричали они. Так, по крайней мере, показалось парню вначале. Позже понял: волна! Вода!!! От моря в сторону сопок, где стояла погранчасть, шли самоходки. И вместе со всеми Константин побежал следом, наверх.
Из донесения старшего лейтенанта госбезопасности П. Дерябина:
«…Не успели мы дойти до райотдела, как услышали большой силы шум, затем треск со стороны моря. Оглянувшись, мы увидели большой высоты водяной вал, наступавший с моря на остров… Я отдал распоряжение открыть стрельбу из личного оружия и кричать: «Идет вода!», одновременно отступая к сопкам. Услышав шум и крики, люди начали выбегать из квартир в чем были одеты (большинство в нижнем белье, босиком) и бежать в сопки».
– Наш путь к сопкам лежал через канаву шириной метра три, где для перехода были проложены деревянные мостки. Рядом со мной, задыхаясь, бежала женщина с пятилетним пацаном. Я схватил ребенка в охапку - и вместе с ним перепрыгнул канаву, откуда только силы взялись. А мать уже по досочкам перебралась, - рассказывал Константин Понедельников.
На возвышении располагались армейские блиндажи, где проходили учения. Там-то люди и расположились, чтобы согреться - стоял ноябрь. Эти блиндажи и стали их прибежищем на несколько последующих дней.
Три волны
После того, как первая волна ушла, многие спустились вниз, чтобы найти пропавших родственников, выпустить из сараев скотину. Люди не знали: цунами имеет большую длину волны, и порой между первой и второй проходят десятки минут.
Из донесения П. Дерябина:
«…Примерно через 15–20 минут после отхода первой волны вновь хлынул вал воды еще большей силы и величины, чем первый. Люди, думая, что все уже кончилось (многие, убитые горем потери своих близких, детей и имущества), спустились с сопок и начали расселяться в уцелевших домах, чтобы согреться и одеть себя. Вода, не встречая на своем пути сопротивления … хлынула на сушу, совершенно уничтожая оставшиеся дома и постройки. Этой волной был разрушен весь город и погибла большая часть населения».
И почти тут же третья волна унесла в море почти все, что смогла захватить с собой. Пролив, разделяющий острова Парамушир и Шумшу, был заполнен плавающими домами, крышами и обломками.
Цунами, которое позже назвали по имени уничтоженного города - «цунами в Северо-Курильске» - было вызвано землетрясением в Тихом океане, в 130 км от побережья Камчатки. Через час после мощного (магнитудой около 9 баллов) землетрясения первая волна цунами дошла до Северо-Курильска. Высота второй, самой страшной, волны достигала 18 метров. По официальным данным, в одном только Северо-Курильске погибли 2336 человек.
Самих волн Константин Понедельников не видел. Сначала доставлял на сопку беженцев, потом с несколькими добровольцами они спустились вниз и долгие часы спасали людей, вытаскивая их из воды, снимая с крыш. Настоящие масштабы трагедии стали понятны позже.
– Спустился в город… Там у нас часовой мастер был, хороший парень, безногий. Гляжу: коляска его. И сам он лежит рядом, мертвый. Солдаты складывают трупы на бричку и увозят в сопки, там уж или в братскую могилу, или как еще хоронили - бог знает. А вдоль берега стояли казармы, саперная воинская часть. Спасся один старшина, он дома был, а вся рота погибла. Накрыло их волной. КПЗ стояла, там и люди, наверное, были. Роддом, больница… Все погибли, - вспоминает Константин.
Из письма Аркадия Стругацкого брату:
«Постройки были разрушены, весь берег усеяли бревна, обломки фанеры, куски изгородей, ворота и двери. На пирсе стояли две старые корабельные артиллерийские башни, их поставили японцы чуть ли не в конце русско-японской войны. Цунами отшвырнул их метров на сто. Когда рассвело, с гор спустились те, кому удалось спастись - мужчины и женщины в белье, дрожащие от холода и ужаса. Большинство же жителей либо затонули, либо лежали на берегу вперемежку с бревнами и обломками».
Эвакуацию населения провели оперативно. После короткого звонка Сталина в Сахалинский обком все имеющиеся поблизости самолеты и плавсредства были направлены в район бедствия. Константин в числе около трех сотен пострадавших оказался на пароходе «Амдерма», полностью забитом рыбой. Для людей разгрузили половину угольного трюма, бросили брезент.
Через Корсаков привезли в Приморье, где они жили какое-то время в очень тяжелых условиях. Но потом «наверху» решили, что контракты по вербовке нужно отрабатывать, и отправили всех обратно на Сахалин. О каких-то материальных компенсациях не было и речи, хорошо если удавалось хотя бы подтвердить стаж. Константину повезло: его начальник по работе остался жив и восстановил трудовые книжки и паспорта…
Многие разрушенные поселки так и не были восстановлены. Население островов сильно сократилось. Город-порт Северо-Курильск отстроили на новом месте, повыше. Без проведения той самой вулканологической экспертизы, так что в результате город оказался в еще более опасном месте - на пути грязевых потоков вулкана Эбеко, одного из самых активных на Курилах.
К 65-летию трагедии
Какой шёл страшный, грозный шум от моря,
Какой нетвёрдой стала вдруг земля,
Когда катились два огромных гребня горя,
И бился вопль людей, спасения моля.
Надпись на мемориале
в память жертв цунами 1952 г . в Северо-Курильске
…Непонятной стихии сила
Шхуны ставила на попа.
Обезумевшая толпа.
А потом, отойдя, с разбега
Волны к берегу понеслись.
Оккупировав склон Эбеко,
Люди в страхе смотрели вниз…
Юрий Дружинин. «Цунами. Северо-Курильск»
5 ноября 1952 года жителей Петропавловска-Камчатского разбудили сильные подземные толчки. Было без двух минут 4 часа утра местного времени.
Раскачивались и трещали стены домов, сыпалась штукатурка, открывались дверцы шкафов и на пол валились вещи и книги. Замигали лампочки и тут же погасли. Испуганные, неодетые люди в темноте хватали детей и в панике покидали дома. А из-под ног продолжала уходить земля.
Более пяти минут длилось землетрясение. Затем толчки стали ослабевать и постепенно прекратились. Дома устояли. Зажегся свет…
А в это время в Тихом океане, в 200 километрах к юго-востоку от Петропавловска, над эпицентром землетрясения вздыбилась от толчков морская волна. Ускоряя бег и силу, поднимаясь всё выше, она устремилась к берегам Камчатки и Курильских островов. Через 40 минут бега она выросла до восьми метров и захлестнула сушу. Низины и приустьевые части речных долин оказались затопленными. Содрав со скал землю вместе с деревьями и кустарниками, волна покатилась назад, унося в океан богатую добычу. Она слизнула наряды пограничников, идущих кромкой берега, сторожевые вышки, лодки, катера и кунгасы, деревянные постройки, несколько небольших посёлков на Камчатке и Курилах и целый город Северо-Курильск на острове Парамушир.
За первой волной пришла вторая. Затем третья…
Ужас сковал людей, оказавшихся перед лицом свирепой стихии. Нигде не было суши, не было неба… Только вода. И не оставалось сил…
Это была страшная ночь взбесившегося океана, пожравшего тысячи людских жизней…
Листаю подшивки газет за 1952 год. Ноябрь. Страна Советов готовится встретить 35-летие Великой Октябрьской Социалистической революции. Звучат бодрые рапорты городов, предприятий, регионов. Печатаются призывы, с которыми трудящимся надлежит выходить на праздничные мероприятия. Министры обороны и военно-морского флота заготовили поздравления и приказы для личного состава. Наконец, 6 ноября в Москве состоялось торжественное собрание, на котором присутствовал товарищ Сталин. 7 ноября – традиционный парад, демонстрации трудящихся.
Газета "Правда" – ни одного намёка о трагедии на Дальнем Востоке. Ни 6, ни 7 ноября, ни в последующие дни и даже месяцы…
Газета "Известия" – то же самое…
"Камчатская правда" также молчит. А чтобы перед своими читателями, большинство из которых обо всём знает, не показаться лукавой, вообще не выходит 8, 9, и 10 ноября – выходной. Наконец 11 ноября сообщает: "Советский народ с огромным подъёмом и воодушевлением отпраздновал 35-ю годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции".
Становится понятно, что о землетрясении и цунами велено забыть. Хотя в это время в бухте Тарья, что на другом берегу Авачинской губы, прямо напротив Петропавловска, ещё хоронят десятки и десятки жертв, подобранных по всей Камчатке. В госпиталях лежат сотни раненых, привезенных пароходами с побережья. Петропавловцы всё ещё со страхом ожидают возможного повторения стихии и боятся ночевать в домах. Они ещё плачут и помнят. Но уже велено забыть.
Страна так ничего и не узнала. Тем более, не узнал мир. Много лет ходили потом всякие разговоры, слухи, домыслы. Но что было в действительности?
А документы, запечатлевшие те события, надежно лежали в тёмных хранилищах, закрытых на двойной замок: "Совершенно секретно".
В наши дни, когда любая природная или техногенная катастрофа мгновенно, с какой-то остервенелой поспешностью выплёскивается на экраны телевизоров, на первые страницы газет, то молчание 1952 года может показать чуть ли не злонамеренным. Но не нужно забывать: таков был стиль целой эпохи, без различия границ и идеологий. Жёсткий стиль времён холодной войны. Беда, тем более таких размеров, тут же ставилась в ранг военной тайны.
Ночной дежурный по Камчатскому обкому КПСС товарищ Косов во время землетрясения пережил сильный испуг. На второй минуте толчков погас свет. Замолчал телефон. Деревянное здание обкома раскачивалось.
Когда толчки прекратились, Косов, соблюдая инструкцию, попытался обзвонить партийных секретарей, но телефон продолжал молчать. Свет, правда, скоро дали. Тогда Косов быстро обежал кабинеты, чтобы посмотреть их состояние.
Во многих кабинетах с потолков осыпалась штукатурка, на полу валялись выпавшие из шкафов папки с делами. Были открыты форточки. Настенные часы висели вкривь и вкось, а многие остановились. Как выяснилось позже, в стенах зияли трещины шириной до двух сантиметров.
Как оказалось, связь отсутствовала только потому, что телефонисты, как и прочие петропавловцы, во время землетрясения в панике покинули свои рабочие места. Когда тряска земных недр, а вместе с ней и тряска ног, вызванная сильным испугом, прекратились, люди вернулись. Связь заработала. В приемной обкома начали раздаваться звонки.
Позвонили с судоверфи. Сообщили, что повреждён водопровод и подачу воды пришлось отключить. В цехах наблюдалось смещение оборудования. Администрация верфи приняла решение о прекращении ночной смены, а рабочих организовала в бригады для устранения аварий.
В морском порту незначительно сместились и растрескались причалы. В рыбном порту также наблюдались частичные разрушения и смещения причалов. В некоторых из них образовались выпуклости и трещины шириной до 8 сантиметров. В первые минуты землетрясения вода перекинулась через причалы. Сильным волнением сорвало пришвартованные катера и кунгасы. Рассыпалось несколько штабелей грузов. В четырех местах порвался водопровод.
Поступили сообщения и о том, что в отдельных жилых домах города разрушились печи и трубы, из окон вылетели стекла. Кстати, ученый-ихтиолог Иннокентий Александрович Полутов так описывает это землетрясение: "Наша служебная овчарка Индус, обычно спавшая под столом в городском доме, всю ночь под цунами будила меня, и я, не зная причин, выводил её на улицу, и так до рассвета. Землетрясение началось около четырех часов утра».
Пока дежурный принимал по телефону и записывал поступающую информацию, в обком собирались секретари и служащие. То же самое происходило в областном исполкоме, в учреждениях и на предприятиях. Петропавловск уже не мог уснуть. Да и маломощные толчки то и дело возобновлялись, пугая людей.
Начальник областного управления связи Пошехонов направил срочную телеграмму в поселок Ключи, в центральную часть полуострова Камчатка, где располагалась вулканологическая станция. По просьбе руководителей Камчатской области – первого секретаря обкома П. Н. Соловьева и председателя облисполкома А. Ф. Спасёных, он запросил вулканологов о прогнозе дальнейшего развития землетрясения. На Петропавловской сейсмической станции по этому поводу ничего сказать не могли, так как их сейсмографы, рассчитанные на фиксацию максимум восьмибалльного землетрясения, от первых ночных толчков зашкалило, и учёные не только не могли дать хоть какой-то краткосрочный прогноз, но не знали и характеристик стихии. "Более восьми баллов" – так приблизительно они оценили мощь землетрясения. Никто не знал и о том, что в Ключах его вообще не зафиксировали, так как сейсмографы перед этим сняли для профилактического ремонта. Таким образом, землетрясение 5 ноября 1952 года так и осталось с приблизительной характеристикой – "более 8 баллов". Позже группа учёных под руководством профессора Е. Ф. Саваренского попыталась обобщить все имеющиеся сведения. Пришли к выводу, что по количеству выделившейся энергии землетрясение во много раз превзошло ашхабадское землетрясение 1948 года. Характер колебаний почвы в различных частях Камчатки и Северных Курил позволил утверждать, что очаг землетрясения находился на глубине, не превосходящей 20- 30 км. (?) Исключительно большая интенсивность землетрясения и образованные им цунами свидетельствовали о значительных нарушениях рельефа дна океана в эпицентральной зоне. Ближайший к эпицентру пункт побережья Камчатки – мыс Шипунский, расстояние до него 140 км. Расстояние до Петропавловска-на-Камчатке составляет 200 км, а до Северо-Курильска – около 350 км. Лишь благодаря удаленности эпицентра от берега и малой глубине очага, землетрясение не сопровождалось более значительными разрушениями.
В 5 часов 20 минут дежурный по Камчатскому обкому КПСС получил сообщение о том, что большая беда случилась в посёлке Халактырка, который располагался на берегу океана в двадцати километрах от Петропавловска. Сообщалось, что посёлок затоплен, имеются разрушения и жертвы.
По заданию первого секретаря дежурный вызвал в обком начальника управления МГБ по Камчатской области А. Е. Черноштана, чтобы тот проверил эту информацию.
К этому времени в обкоме уже собрались все первые руководители области и крупных предприятий. Было решено создать штаб из членов бюро обкома партии для координации чрезвычайной работы. В последствии штаб переименовали в областную комиссию. Председательствовал в ней первый секретарь обкома П. Н. Соловьев. В комиссию вошли председатель облисполкома А. Ф. Спасёных, 2-й секретарь обкома партии В. И. Алексеев, начальник управления МГБ по Камчатской области А. Е. Черноштан, начальник Главкамчатрыбпрома А. Т. Сидоренко.
Первое, что сделала комиссия – дала указание о приведении в постоянную готовность всех средств спасения на предприятиях и в воинских частях области. Затем по радио обратилась к населению Петропавловска с призывом к спокойствию. Кроме того, было рекомендовано людям осматривать печи, прежде чем их топить.
После этого Спасёных и Алексеев немедленно отправились на легковом автомобиле в Халактырку.
В этом небольшом, старинном камчадальском посёлке, расположенном на берегу океана, проживало около трёх десятков семей. Почти все взрослые работали в рыболовецкой артели. Руководил ею Михаил Трофимович Скоморохов.
Ночью жителей посёлка также разбудило землетрясение. Выбежав из домов, они вскоре убедились, что ничего страшного не произошло – разрушений нет, люди живы. Но возвращаться в тёплые дома не торопились. И правильно сделали – вскоре послышался сильный шум со стороны океана. Коренные жители Камчатки, они сразу поняли, что идёт большая волна.
Скоморохов дал команду бежать на сопку, возвышающуюся за посёлком. Выпустив из сараев скотину, похватав детей и самый ценный скарб, сельчане побежали к сопке. Следом за ними на берег с ревом накатывалась волна.
Людей она догнать не успела, но посёлку принесла большие разрушения. Полностью смыла коптильный, икряной и засольный сараи, разрушила четыре дома, еще шесть сильно повредила. К тому же поднялась вода в реке Халактырке, снесла деревянный мост, и жители посёлка оказались зажатыми между рекой и океаном. Началась паника. К счастью, высота последующих волн цунами уменьшилась, но страх в людях оставался.
Через два или три часа на другой стороне реки показались машины. Это подъехали секретарь обкома партии Алексеев, председатель облисполкома Спасёных, а следом за ними – пограничники. Они кричали жителям Халактырки, что сейчас же начнут наводить понтонный мост и всех спасут. Это несколько успокоило людей.
Вскоре прибыли саперы, началось возведение понтонного моста. Когда работа была практически окончена, вода в реке стала резко убывать. Затихло и океанское волнение.
Оперуполномоченный госбезопасности младший лейтенант Иван Ефремов и милиционер Иван Громов переписали людей и сверили со списком сельсовета. Не хватало одной семьи, состоящей из мужа, жены и четырехлетнего ребенка. Вскоре их обнаружили мертвыми, захлебнувшимися в воде. Они оказались первыми жертвами, о которых узнали в Петропавловске. Но почти тотчас пришло известие, что на самой южной оконечности Камчатки – мысе Лопатка смыло в море два пограничных наряда из четырех человек. Найти никого не удалось.
А при входе в бухту Авача смыло нескольких матросов и офицеров. Правда, они уцелели, схватившись за плавающие обломки береговых построек. Военные катера быстро сумели подобрать всех.
В Петропавловске в эти ранние часы 5 ноября еще не знали о страшных трагедиях, разыгравшихся в посёлках восточного побережья Камчатки, а также на островах Парамушир и Шумшу Северо-Курильского архипелага.
Одной из самых северных точек восточного побережья Камчатки, куда докатились волны цунами, была бухта Ольга в Кроноцком заливе. Здесь, между устьями рек Ольга и Татьяна располагался посёлок Кроноки, на окраине которого, у самого океана, находилось береговое хозяйство Богачевской геологоразведочной экспедиции.
Незадолго до землетрясения к геологам пришел пароход "Салтыков-Щедрин". С него на берег успели снять продовольствие, буровое оборудование, три новых трактора СТЗ-НАТИ, различные технические и строительные материалы, спецодежду, брус для строительства стандартных домиков, более двух тысяч бочек для горючего. На разгрузке работали десять кунгасов, три трактора С-80 и два грузовых автомобиля ЗИС-151. Руководил разгрузкой лично начальник экспедиции Владимир Александрович Перваго.
Спать легли очень поздно. А в 4 часа утра загрохотали рассыпавшиеся из штабелей строительный брус и бочки. Испуганные люди повыскакивали из домов и палаток, забегали с фонарями по берегу, проверяя груз. Когда более или менее успокоились, налетела первая волна цунами…
Начальник экспедиции Перваго в это время находился внутри продовольственного склада. Удар волны по дощатым стенам заставил его и рабочего, вбежавшего туда с ним, выскочить наружу. Их тут же подхватило быстрым течением уходящей в море воды и понесло в темноту. Рабочий, захлебываясь, всё время хватал Перваго за руки, но вскоре сам уцепился то ли за трактор, стоящий на берегу, то ли за кучу буровых труб, после чего успел поймать и начальника, поэтому их стремительное движение в ревущий океан прекратилось. Солёная вода захлестнула обоих, перекатывалась через головы, рвала руки и ноги, но им удавалось держаться. Уже мутилось сознание, слабели мышцы рук, когда вода вдруг ушла, оставив после себя грязную пену. Отдышавшись и придя в себя, люди начали спешно покидать берег, уходя на высокие речные террасы. Все понимали, что за первой волной неминуемо придут другие.
Когда рассвело, усталые и замерзшие люди поняли, что океан успокоился и можно спускаться в посёлок. Шли насторожённо, встречая на пути кучи мусора, вывороченные с корнями кустарники, горы намытой земли. На месте посёлка лежали жалкие развалины. Трёх складов, забитых продовольствием и снаряжением, не было вообще, как не было и трёх жилых домов и палаток. Унесло в океан брус, бочки. Сильно повредило трактора, машины, кунгасы и десять металлических цистерн с горюче-смазочными материалами. Правда, пароход "Салтыков-Щедрин" оказался на месте и давал громкие, протяжные гудки.
У берега плавало много различного мусора. Кроме того, предполагалось, что кого-то из людей могло унести в океан, поэтому начальник экспедиции принял решение обследовать мусор и прибрежные воды. К счастью остался цел моторный катер "Айсберг", на котором старшина катера Тарасов и сам Перваго тут же отправились в море. Им удалось найти несколько мертвых тел.
Вскоре установили, что погибли девять человек: бурильщик Майстренко, кунгасник Субтильный и его четверо детей, жена и ребёнок токаря Паршина, а также оставшаяся навсегда неизвестной женщина, прибывшая в экспедицию для трудоустройства.
В самом посёлке Кроноки пропали без вести два человека. Волной снесло два жилых дома и магазин, пострадал медпункт.
На берегу бухты Моржовой, расположенной в северной части Шипунского полуострова, находился поселок китобойцев Алеут, в котором на зиму осталось несколько семей. Здесь цунами разбило абсолютно все дома и производственные постройки. Людей, попавших в волны, уносило в океан. Взрослым удалось удержаться и затем выбраться на мелководье, но у детей сил на это не хватило. После того, как оставшиеся в живых собрались вместе, над бухтой раздались горестные вопли. Это обезумевшие от горя родители оплакивали пропавших детей. У заведующего базой Дружинина погибли все дети, кроме старшей дочери, жившей в школе-интернате поселка Жупаново.
Связь отсутствовала, и работники базы не знали, что они не единственные пережили катастрофу. Им казалось, что Бог разгневался только на них. Посовещавшись, решили, что самый крепкий из мужчин Белошитский отправится за 18 километров на метеопост на мысе Шипунском, чтобы оттуда по радио сообщить в Петропавловск о случившемся. Полураздетый, замерзший, голодный, он, не мешкая, вышел в путь. Дороги до метеопоста не было, поэтому шёл напрямую, через горы и по речным долинам.
Начало ноября в этой части Камчатки – уже практически зима. Можно было не опасаться медведей, которые летом ходят здесь стадами. Однако и хищников выгнало из берлог ночное землетрясение. Один такой бедолага встал на пути Белошитского. Тот испугался, полез на скалу. Камни были только-только присыпаны снежком и покрыты слоем льда. Нога соскользнула, руками ухватиться было не за что, и Белошитский полетел вниз. Упал так, что потерял сознание. Когда очнулся, то обнаружил, что сильно разбиты голова, руки и ноги. Болела ушибленная грудь. Попытался было подняться, но боль в ногах и подреберье не давала этого сделать. К тому же сильно кружилась голова. И тогда он пополз. Позже выломал палку и шёл, опираясь на нее.
В середине дня он, окровавленный, усталый, в полуобморочном состоянии ввалился в помещение метеопоста. Перепуганные метеорологи выслушали его, затем напоили крепким чаем, помогли умыться, перевязали раны. Тут же в эфир полетела радиограмма в Петропавловск: "Моржовой люди терпят бедствие. Один человек прибыл пост тяжелом состоянии. Есть жертвы, раненые. Кроме белья ничего нет, нуждаются помощи. Пост Шипунский".
Южнее мыса Шипунского, в устье реки Налычевой располагался одноименный посёлок, в котором находилось отделение промысловой артели имени Ленина. Здесь жили 39 человек.
Первым же накатом волны цунами разбило и смыло в море все жилые дома за исключением двух. Люди побежали на более возвышенные места, за лиман. Но пятерых вода настигла и унесла с собой. Все они погибли.
Оставшиеся в живых – разутые и полураздетые – пришли на погранзаставу, расположенную в шести километрах от посёлка. Застава от цунами не пострадала. Её начальник Елисеев принял и разместил людей.
Северо-Курильск расположен на берегу узкого и не очень глубокого Второго Курильского пролива, разъединяющего остров Парамушир, на котором находится город, и остров Шумшу. В сторону Тихого океана пролив несколько расширяется, образуя своеобразную воронку, зажатую скалистыми берегами. В эту воронку и устремились цунами, и чем больше она сужалась, тем выше поднимались волны, возрастала их разрушительная сила. Оттого Северо-Курильск и получил наиболее мощный удар по сравнению с другими населенными пунктами, попавшими в зону цунами. В результате город был полностью разрушен.
Северо-Курильск построили японцы в 1940-43 годах. Это был небольшой рыбацкий городок, носящий название Касивабара. В нём у японцев располагалось главное управления рыбными промыслами на Северо-Курильских островах. В августе 1945 года острова вновь перешли к нам. На побережье находилось множество японских посёлков, и все они начали заселяться советскими рыбаками и военнослужащими. Какое-то время жили здесь и японцы, но вскоре всех их выселили. Центром нового Северо-Курильского района Южно-Сахалинской области СССР стал бывший Касивабара, названный Северо-Курильском.
В краеведческом музее Северо-Курильска хранится фотоальбом, сделанный кинодокументалистом Борисом Васильевичем Прокахиным в 1946 году. Все фотографии альбома посвящены городу того времени. Пожалуй, это единственное, что осталось от города, которого больше нет. Но тогда, в 1946-м, он только-только начал перестраиваться на русский лад, и люди на фотографиях – все ещё живы и счастливы счастьем новосёлов. Они строят город, стадион, казармы, рыбачат, исследуют свой остров, занимаются спортом, солдаты – строевой подготовкой. На лицах – улыбки.
В ту осень 1946 года Борис Прокахин снимал фильм "Курильские острова" и заодно делал множество фотографий. Из них-то и составлен альбом.
Нынешний Северо-Курильск, заново отстроенный после трагедии 1952 года, расположен уже в другом месте – на возвышенности и в большем удалении от моря. А от старого города следов почти не осталось. "Вон там, где сейчас сараи, был стадион", – говорят северокурильцы, показывая на пустырь, расположенный между современным городом и морем. Стадион был большим, с высокими трибунами, бетонными воротами в стиле советского ретро.
Пожалуй, от тех времён остался только памятник Герою Советского Союза старшему лейтенанту С. А. Савушкину, погибшему при взятии Курил советским десантом. Памятник под ударами волн накренился, но устоял. Он один и напоминает время "до цунами". Да ещё, конечно, остаётся оно в памяти людей. Ежегодно 5 ноября жители Северо-Курильска проводят на кладбище траурный митинг, на котором выступают немногочисленные свидетели тех страшных событий.
В роковую ночь с 4 на 5 ноября 1952 года около 4 часов утра по местному времени жители города были разбужены сильным землетрясением. Посуда сыпалась на пол, раскачивались лампочки, абажуры, рушились печные трубы, открывались двери, лопались в окнах стёкла. Люди повыскакивали на улицы. Благо, погода стояла на редкость тёплая, лишь кое-где светились пятна выпавшего накануне снега. В небе сияла луна. Успевшие привыкнуть за время жизни на острове к достаточно частым потряхиваниям, люди быстро успокаивались, тем более, что больших разрушений не было видно. Потоптавшись на свежем воздухе, многие, зевая, возвращались в теплые постели.
Земля продолжала ещё слабо колебаться, когда начальник Северо-Курильского отделения милиции старший лейтенант госбезопасности П. М. Дерябин отправился в райотдел, чтобы проверить заключенных, томящихся в КПЗ. Их было 22 человека. "По пути в райотдел я наблюдал трещины в земле величиной от 5 до 20 сантиметров, образовавшиеся в результате землетрясения, – напишет он позже в рапорте. – Прибыв в райотдел, увидел, что здание от землетрясения разломило на две половины, печи рассыпались, дежурный наряд находится на местах. В это время никаких толчков уже не было, стояла очень тихая погода".
Тамаре Николаевне Авлияровой было тогда 14 лет, она жила в школе-интернате Северо-Курильска. "Нас разбудило землетрясение, – пишет она. – Наш воспитатель сначала решил, что мы никуда не пойдем, будем ждать, когда всё закончится. Кто в чём был, мы выбегали на улицу. Землетрясение, конечно, было страшное…"
Примерно через 45 минут после землетрясения послышался сильный гул со стороны океана. "Оглянувшись, мы увидели большой высоты водяной вал, наступавший с моря на остров, – продолжает свою докладную начальник милиции П. М. Дерябин. – Так как райотдел находился на расстоянии 150 м от моря, а КПЗ примерно в 50 м от моря, то сразу же первой жертвой воды стала КПЗ… Я отдал распоряжение открыть стрельбу из личного оружия и кричать "Идёт вода!", одновременно отступая к сопкам. Услышав шум и крики, люди начали выбегать из квартир в чём были одеты (большинство в нижнем белье, босиком) и бежать в сопки".
… "И тут до нас донёсся слух: вода! – рассказывает Авлиярова. – Надо сказать, что интернат был расположен довольно близко к порту, сейчас на этом месте гараж "Геотермика". Тут уж мы бросились бежать. Я помню, как бежала вместе со всеми в сторону Пятой сопки. Впереди меня бежали солдаты в подштанниках, да и сама я толком одеться не успела. А ведь уже было очень холодно, кое-где лежал снег. Большая часть людей, покинувших гибнущий город, собралась на Пятой сопке".
Людям казалось, что их остров опускается в морскую пучину – настолько высокой была хлынувшая на сушу вода. Хватая детей, люди побежали к сопкам. Но волна уже рушила первые строения, заглушая треском вопли тонущих.
Через несколько минут волна схлынула назад в море, унося с собой всё разрушенное, а также сотни жертв. Она уходила с берега так стремительно, что обнажилось дно пролива, блестящее в лунном свете от многочисленных луж и мокрых камней. И сразу же наступила зловещая тишина. Перепуганные жители Северо-Курильска ещё не знали, что будет вторая волна, более мощная, более высокая и разрушительная. Выждав некоторое время, они начали боязливо спускаться с сопок, чтобы посмотреть, что стало с их жилищами. И, разумеется, узнать, что с их родными и близкими, оставшимися в городе или отставшими во время бега.
Вторая волна налетела минут через 20 после первой. "Грозный водяной вал высотой 10 – 15 метров стремительно катился по проливу, – говорится в справке заместителя начальника Сахалинского областного управления милиции подполковника Смирнова, который прибыл на остров в составе комиссии сразу же после катастрофы и проводил детальный опрос свидетелей. – Вал с шумом и ревом обрушился на северо-восточный выступ острова Парамушир в районе г. Северо-Курильска. Разбившись об него, одна волна покатилась дальше по проливу в северо-западном направлении, разрушая на своем пути прибрежные постройки на островах Шумшу и Парамушир, а другая, описывая дугу по Северо-Курильской низменности в юго-восточном направлении, обрушилась на г. Северо-Курильск. Она бешено вращалась по кругу впадины, стремительными, судорожными рывками смывая до основания все строения и сооружения, находящиеся на местности в 10 – 15 метрах над уровнем моря. Сила водяного вала в своём стремительном движении была настолько огромна, что небольшие по габаритам, но тяжелые по весу предметы – станки, установленные на бутовые основания, полуторатонные сейфы, тракторы, автомашины – срывало со своих мест, кружило в водовороте вместе с деревянными предметами, а затем разбрасывало на огромной площади или уносило в пролив".
Эта вторая волна была не только мощной, но и коварной. Она, отступая с той же силой, с какой нахлынула на берег, ударила в тыл городу. Она стала скатываться в долину ручья, который делил Северо-Курильск на две части, причем – примерно посередине. Стремительно уходя вниз, вода образовала огромный водоворот, в который засасывало ослабевших в неравной борьбе людей. Засасывало сотнями. Кроме того, вода ударила в береговой вал перед морским портом, разрушив его и выкинув в пролив рыболовные суда, катера и баржи.
"Этой волной был разрушен весь город и погибла большая часть населения, – пишет М. П. Дерябин. – Не успела сойти вода второй волны, как в третий раз хлынула вода и вынесла в море почти всё, что находилось из построек в городе… Пролив, разделяющий острова Парамушир и Шумшу, сплошь был заполнен плавающими домами, крышами и другими обломками. Спасшиеся люди, напуганные происходящим, в панике бросали взятые вещи и, теряя детей, кинулись бежать выше в горы".
Убежавшие ещё от первой волны на Пятую сопку и оставшиеся там, в страхе вглядывались в предрассветную муть, силясь понять, что происходит внизу, в городе. А там – "черным-черно, ничего разглядеть толком было нельзя, только тьма, окутавшая город, и шум воды" (Т. Н. Авлиярова).
Подполковник милиции Смирнов: "Несмотря на трагичность этого бедствия, абсолютное большинство населения не растерялось, более того, в самые критические минуты многие безымянные герои совершили возвышенные геройские подвиги: рискуя жизнью, спасали детей, женщин, стариков. Вот две девушки ведут под руку старушку. Преследуемые приближающейся волной, они стараются бежать быстрее к сопке. Старушка, выбившись из сил, в изнеможении опускается на землю. Но девушки сквозь шум и грохот надвигающейся стихии кричат ей: "Мы тебя всё равно не оставим, пусть все вместе утонем". Они подхватывают старушку на руки и пытаются бежать, но в этот момент набежавшая волна подхватывает их и так всех вместе выбрасывает на возвышенность. Они спасены.
Мать и малолетняя дочь Лосевы, спасаясь на крыше своего дома, волной были выброшены в пролив. Взывая о помощи, они были замечены находящимися на сопке людьми. Вскоре там же, недалеко от плавающих Лосевых, была замечена на доске маленькая девочка, как потом оказалось, чудом спасшаяся трехлетняя Набережная Светлана, которая то исчезала, то вновь появлялась на гребне волны. Свои русые волосы, развеваемые ветром, время от времени она заправляла ручонкой назад, что указывало на то, что девочка жива. Пролив в это время был сплошь заполнен плавающими досками, крышами, разным снесенным имуществом и особенно рыболовными снастями, мешающими плаванию катеров. Первые попытки пробиться на катерах оказались безуспешными – сплошные завалы препятствуют продвигаться вперёд, а рыболовные снасти наматываются на винты. Но вот от берега острова Шумшу отделился катер, который сквозь завалы медленно пробивается вперед. Вот он подходит к плавающей крыше, команда катера быстро снимает Лосевых, а затем осторожно снимает с доски Светлану. Люди, следившие за ними с затаенным дыханием, облегчённо вздохнули. Только в период наката на г. Северо-Курильск населением и командованием различных плавсредств было подобрано и спасено более 15 детей, потерянных родителями, снято 192 человека с крыш и других плавающих предметов в проливе, Охотском море и океане".
Беда оглушила большинство населения разрушенного города. Из уцелевших жителей мало было таких, кто не потерял бы своих близких. Люди впадали в депрессию. А на месте города образовался настоящий пустырь.
Вскоре над островом появились самолеты-разведчики из Петропавловска-Камчатского. Они осматривали местность, фотографировали, сбрасывали инструкции о способах подачи с земли различных сигналов. Это несколько возвращало людей к реальности, вселяло надежду на возможно скорое окончание обрушившихся на них горестей и бед.
На океанской стороне острова Парамушир находилось несколько жилых посёлков – Шкилёво, База Боевая, Подгорный, Океанский, Галкино, Прибрежный, Каменный, Рифовый, Левашово, Озёрный, Утёсный, Савушкино (в проливе, на выходе в Охотское море), Путятино (чуть дальше Савушкино).
Все эти посёлки также попали в зону цунами. Шкилёво, расположенное на самом юге острова, за мысом графа Васильева, не пострадало, из 12 жителей никто не погиб. База Боевая была законсервирована ещё до катастрофы, людей не было. Поселок полностью разрушен. В Подгорном размещался китокомбинат, проживало более 500 человек. Посёлок разрушен, в живых осталось 97 жителей. Полностью разрушено Галкино, но население успело убежать. То же самое произошло в Прибрежном и Каменном. В Рифовом тоже обошлось без жертв, но жилые дома и производственные сооружения смыты в океан. Смыло Левашово, но люди остались живы. Около ста человек проживало в Утёсном, поселок разрушен, но обошлось без людских жертв.
Большие жертвы были в Шелехово. Здесь располагался крупный рыбокомбинат, проживало более 800 человек. В живых осталось 102. Сам поселок почти не пострадал.
Савушкино, или Авангард – посёлок военных и рыбообработчиков. Он располагался на мысу Овальном. Ни разрушений, ни жертв здесь, к счастью. не имело места.
О посёлке Океанском – отдельный рассказ. Он находился в одноименной бухте на низком, песчаном берегу у подножья небольшой, одинокой сопки, называемой жителями Дунькиной. Население Океанского составляло более тысячи человек, люди были заняты на рыбокомбинате, икорном и консервном заводах. Достаточно благоустроенный посёлок – с электростанцией, мехмастерскими, производственными холодильниками, школой, больницей и т. д. К тому же, имелось большое стадо крупного рогатого скота. Склады перед зимой были забиты продовольствием. Перечисляются, например, несколько сотен тонн муки, десятки тонн круп, овса, десятки бочек спирта.
Посёлок основали еще японцы. Это был центр рыболовства и переработки уловов на океанском берегу Парамушира. Ловилось здесь хорошо, рыбокомбинат, ставший русским, процветал. От японцев русским достался и капитальный каменный пирс. Он служил волноломом, прикрывавшим бухту от океанских волн. Рядом с ним построили ещё два пирса, но они были лёгкими, временными. Именно сторож первым и заметил приближающуюся волну цунами. Огромный, грохочущий вал, злобно поблескивающий в свете луны миллионами водяных брызг.
Вал накатывал наискосок к берегу, поэтому добротный, японский пирс не выдержал бокового удара воды и буквально рассыпался на отдельные бетонные блоки. Эти огромные, тяжелые блоки разбросало вдоль берега как камешки.
Почти тут же волна обрушилась на заводские цеха большого консервного завода и полностью разрушила его в считанные секунды. Когда волна ушла, от завода остались только котлы жиротопки и закаточные машины.
Позднее трагическую судьбу Океанского подробно описал курильский краевед, бывший девиатор из Северо-Курильска, С. Антоненко. Его очерк "Океанское" публиковался в газете "Курильский рыбак" в 1990 году. Большую помощь в сборе материалов автору оказали бывший председатель Океанского сельсовета Елена Михайловна Мельникова и бывший директор здешнего рыбокомбината Михаил Александрович Берников.
"Дом Мельниковых стоял у самого подножья Дунькиной сопки, – пишет в очерке С. Антоненко. – Все его обитатели, повыходившие во двор после того, как были разбужены мощными подземными толчками, видели весь посёлок и строения рыбокомбината несколько сверху. Хорошо им была видна и гладь океана, простиравшегося, насколько хватало глаз, до самого горизонта. Землетрясение, превосходящее по силе все, доселе беспокоившие островную землю, разбудили всех жителей посёлка. Люди подходили друг к другу, делились впечатлениями, гадая о том, что может последовать за этим, рассказывали, у кого что в доме упало или развалилось…
Директор рыбокомбината так же, как и остальные, после первых же толчков землетрясения вышел из дома наружу... Берников понял сразу всю опасность происходящего и стал громкими криками будить спящих людей, призывая их быстро и не мешкая выходить из своих жилищ под открытое небо. Но далеко не все внимали его призывам..."
Удар первой волны цунами был страшен. С. Антоненко описывает его так:
"– Вода! Океан! Волна! Смотрите! – разлетелись по воздуху тревожные и громкие восклицания. Но заполнивший всё вокруг шум глушил эти запоздалые крики. Кто-то из метавшихся у барака людей бросился бежать прочь от берега, кто-то, заскочив внутрь уже обрёченного строения, пытался выхватить из постели своих пребывавших в сладком сне ребятишек, кто-то истошно кричал, пытаясь разбудить тех, кто ещё спал в своих комнатах…
Это были последние мгновения кошмара, которым заканчивались сейчас многие человеческие жизни. И вот уже многокилометровый водяной вал, кипя и клубясь страшными космами пены, обрушился на берег и поглотил в себе всё, что ещё доли секунды назад жило, дышало, кричало и металось в последней надежде…
Растерявшиеся и испуганные люди бежали кто куда. Одни бежали наверх, другие растерянно кружили у своих домов, пытаясь что-то сделать, кого-то спасти, что-то предпринять. Третьи, растерявшись, побежали вниз, в долину. Многие, ещё не опомнившись от недавно утихших подземных толчков, боялись бежать туда, куда их звал Берников – на Дунькину сопку, являющуюся сейчас единственным спасительным местом. И боялись потому, что знали о находящемся в её толще бывшем японском артиллерийском складе с огромным запасом авиабомб и артснарядов".
Дунькина сопка была единственным возвышением в этой местности. Но её подножье опоясывалось широким, отвесным рвом глубиной от 3 до 5 метров – так называемым контрэскарпом, выкопанным японцами как часть охранной системы склада боезапаса, находящегося в подземном складе. Часть этого боезапаса, по свидетельству жителей Парамушира, лежит там и до сих пор, местные охотники добывают из снарядов порох. А тогда склад был полон, поэтому система охраны содержалась в относительной исправности. Люди, побежавшие к Дунькиной сопке, упирались в ров, не в силах преодолеть его. А волна настигала. Многие так и погибли перед рвом или же внутри него, карабкаясь по отвесной стенке наверх.
Но большинство людей осталось в посёлке, многие так и не покинули своих домов. Все они, за очень редким исключением, погибли. Когда после ухода первой волны директор рыбозавода спустился вниз, чтобы дойти до радиостанции и сообщить в Северо-Курильск о случившемся, он не нашёл не только своей конторы, но и пристроенной к ней больницы. А в больнице находились люди, в том числе – несколько рожениц. Всех поглотил океан.
И всё же кое-кого удалось обнаружить среди обломков. Многие были уже мертвы, кто захлебнулся в воде, кто раздавлен обломками, в том числе нашлись тела главного инженера рыбокомбината Калмыкова, заместителя директора Михайлова. Но были и раненые. Их стали переносить наверх, в дом председателя сельсовета Мельниковой. За этим занятием застала людей вторая, более мощная волна. Она окончательно разбила посёлок и заводы, взяла ещё несколько жертв. Погибли бабушка и девочки Катя, Таня и Женя из семьи капитана Новака. Погибла вся семья бригадира цеха лова Попова с тремя детьми, с тремя своими детьми погибла учительница Таисия Алексеевна Резанова, погибла вся семья рабочего Шарыгина, из большой семьи Неворотовых осталась живой только мать – Нина Васильевна… Всего потом насчитали в Океанском 460 погибших. Это по официальным данным, но люди считают, что погибло гораздо больше, потому что в сельсовете не были зарегистрированы многие задержавшиеся сезонники, а бумаги заводов и рыбокомбината унесло в океан.
"Многих людей повыносило на косу, которая на несколько сот метров выдавалась в океан в юго-западной части бухты, – пишет С. Антоненко. – Раздетые и полузамёрзшие, обезумевшие от холода и всего случившегося, они, цепляясь за скользкие, холодные камни, кричали и молили о помощи. Но вряд ли кому-нибудь из них удалось её дождаться. Они так и замерзли на обледенелых камнях косы. Другие, попытавшись добраться до берега вплавь, тоже погибли, и лишь немногие из них, возможно, оказались в числе тех, кого спасал потом подошедший из Галкино катер Ж-220".
Остров Шумшу, ближайший к полуострову Камчатка, в отличие от соседнего Парамушира – почти плоский и низменный, не имеющий крупной растительности. Но берега – высокие. На острове размещалось большое количество воинских частей, а на океанской его стороне стояли рыбацкие поселки Бабушкино, Дьяково, Козыревский. Наиболее крупным был поселок Козыревский, в котором находилось два рыбозавода и проживало более тысячи человек. Оба завода оказались разрушены, но люди, за исключением 10 человек, успели убежать в тундру.
В Бабушкино, на самом юге острова, также находился рыбозавод. Проживало в поселке более 500 человек. О том, как там перенесли цунами, рассказали в 2001 году две старожилки поселка, Мария Дмитриевна Анненкова и Ульяна Марковна Величко, обе женщины 1928 года рождения. Ульяна Марковна Величко приехала в Бабушкино вместе с родителями 18 июня 1950 года. В том же году, осенью, она вышла замуж. Муж служил на острове, а когда демобилизовался, решил остаться, устроился в рыбокомбинат. В 1951 году у них родилась дочь.
Поселок Бабушкино – на высоком берегу, над океаном. Внизу, под береговым обрывом – всё производство, оставшееся ещё от японцев – рыбокомбинат, консервный завод, икряный цех, два больших холодильника.
«Жили мы в бараке, за стенкой – мои родители, – рассказывает Ульяна Марковна. – Примерно за месяц до цунами было землетрясение. Бараки японские, старые, у нас все печки полетели. Только отремонтировали их, обжились...»
«В тот год очень много было рыбы, – вспоминает Мария Дмитриевна Анненкова, приехавшая в Бабушкино в 1952 году по вербовке из города Арсеньева Приморского края. – Сначала нас, сезонников, на треске держали, потом пошла красная рыба. Я в икряном цехе стала работать, без дела не сидели, рыба шла и шла. В октябре нашу икру переправили в Северо-Курильск и нашу бригаду сняли и туда же отправили на подмогу. В конце октября справились, пора было возвращаться в Бабушкино. А тут пурга задула, две недели не могли на свой остров перебраться. Наконец, 4 ноября нас отвезли домой. Высадились вечером, а ночью случилась эта страшная трагедия».
Когда ночью, 5 ноября, тряхнуло, обитатели барака, в котором жила семья Ульяны Марковны Величко, вскочили. У Величко вновь рассыпалась печь. Муж успел надеть только один сапог, подхватил на руки дочь и выскочил из дома. «Семей в бараке жило много, а дверей – только две, – говорит Ульяна Марковна. – Еле выбрались. Мы корову держали, поэтому во дворе сложили скирду сена. Было темно, только белела слегка припорошенная снегом земля. Мы всем бараком сгрудились возле этой скирды и так стояли, вглядываясь в шумевшее внизу, темное море».
«Я жила в японской полуземлянке вместе с молодой учительницей литературы, – продолжает рассказ М. Д. Анненкова. – От землетрясения мы проснулись. Было темно и страшно. Мы на головы положили подушки, чтобы потолком, если что, не задавило, и начали петь "Врагу не сдается наш грозный "Варяг"… Молодые были. К тому же трясло уже не раз, мы знали, что это такое. Слышим: шум на улице, люди кричат. Мы тогда тоже на улицу побежали».
Бабушкинцев спас высокий берег. Все производственные здания, находящиеся внизу, под берегом, разрушило и смыло. А жилой посёлок практически не пострадал. Люди просидели вне своих жилищ до рассвета, жгли костры, грелись. А утром появились самолеты, начали сбрасывать мешки с продовольствием, медикаментами.
Пароход "Вычегда" покинул порт Петропавловск-Камчатский ещё 1 ноября. Он должен был с юга обогнуть Камчатку и прибыть в посёлок Озерновский, куда вёз 600 тонн продовольствия.
Вечером 2 ноября пароход вошёл в Первый Курильский пролив. Стемнело. Погода резко ухудшилась, задул северо-восточный ветер. Радист принес капитану Смирнову радиограмму, в которой говорилось, что в Охотском море ожидается шторм силой до 11-12 баллов. Чтобы не рисковать, капитан принял решение вернуться из пролива в океан и лечь в дрейф в районе мыса Лопатка – южной оконечности Камчатки.
Только через двое суток, вечером 4 ноября погода улучшилась, и "Вычегда" пошла своим курсом. Около часа ночи рокового 5 ноября прошли Первый Курильский пролив и вошли в Охотское море. К 4 часам утра подходили к посёлку Озерновскому. Ровно в четыре экипаж ощутил сильную вибрацию корпуса судна. Она продолжалась 8-10 минут. Никто не сомневался, что это землетрясение.
В 5 часов 34 минуты капитан Смирнов получил радиограмму: "В результате землетрясения в Северо-Курильске город ушёл под воду. Прошу судам, находящимся в районе Северных Курил, немедленно следовать в Северо-Курильск для спасения людей. Капитан теплохода "Красногорск" Белов".
Было известно, что "Красногорск" разгружается на рейде Северо-Курильска, поэтому ситуацией его капитан, конечно же, владел. Не сомневаясь и не мешкая, Смирнов дал команду взять курс на Северо-Курильск. Всю ночь, пока "Вычегда" спешила на помощь людям, её экипаж готовил подъемные устройства, сетки, троса и штормтрапы.
Около 10 часов утра подошли ко Второму Курильскому проливу с севера. Тут стали встречаться плавающие в море брёвна, мебель, тряпки, бочки, ящики, мешки. Чем ближе подходил пароход к проливу, тем больше различных обломков и мусора плавало на воде. Свободные от вахты люди находились на палубе и с тревогой вглядывались в море.
Вскоре течением из пролива понесло пустые, неуправляемые катера, баржи и даже сейнеры. Сомнений не было – катастрофа случилась грандиозная. К тому же радист приносил всё новые и новые тревожные радиограммы, идущие из Владивостока и Петропавловска капитанам судов, находящихся в этом районе. Судя по ним, к Северо-Курильску уже спешили несколько пароходов и военных кораблей.
В 10 часов 20 минут на одной из барж, которые несло течением, заметили человека, призывно машущего руками. Через полчаса экипажу "Вычегды" удалось взять баржу на буксир, а замерзшего, испуганного моряка подняли на борт.
Недалеко качались на воде два пустых сейнера. Они казались совершенно целыми, поэтому бросать их в море на произвол судьбы Смирнову показалось непростительной роскошью. Он принял решение взять их на буксир тоже.
В это время моряки различили в воде огромное количество обломков домов и различного скарба. Всё это уносилось течением в открытое море. Тогда баржу и сейнеры поставили на якоря, а сами быстро пошли к обнаруженным обломкам. Но людей среди них не нашли.
После этого начали входить во Второй Курильский пролив, чтобы идти уже к Северо-Курильску. Напротив мыса Чибуйный встретили полузатопленные, разбитые о скалы сейнер и два катера. Ни живых, ни мертвых людей на них и рядом с ними не оказалось.
Вскоре пролив сузился, открылись берега сразу двух островов – Шумшу и Парамушира. Хорошо различались места, затопленные цунами. Они были тёмными от влаги, скопившегося мусора и уничтоженной растительности. По вертикали полоса доходила местами до 12 метров при средней высоте 7- 8 метров.
На месте посёлка Байково, располагавшегося на острове Шумшу, сохранились дома, находящиеся выше темной полосы. Но большая часть посёлка все же разрушилась и представляла собой груду мусора. На возвышенных частях берега виднелись люди. Они ещё боялись спускаться к развалинам своих домов, оставаясь в безопасном удалении от моря. Кое-кто подавал призывные знаки руками, но спускаться к воде островитяне не спешили. Похоже, их спасением на берегу никто не руководил, и люди были предоставлены самим себе. Наверняка многие из них еще не отошли от шока, им требовалась медицинская помощь. К тому же, оставалось неизвестным, снабжены ли они питанием и одеждой.
Пройдя Байково, "Вычегда" приблизилась к Северо-Курильску. Картина, открывшаяся морякам, потрясла их. Город находился в низине, и теперь он весь был стёрт с лица земли. Уцелело всего несколько построек, оказавшихся выше уровня цунами. Люди, как и в Байково, спасались на возвышенных местах. Лишь немногие бродили среди развалин. За мысом Опорным, напротив устья речки Матросской, стоял на якоре теплоход "Красногорск".
Вся вода пролива возле города была усеяна обломками строений, мебелью, различной утварью, полузатопленными лодками, катерами и кунгасами. Среди этого мусора плавали с десяток катеров, рыбный тральщик и два сейнера. Они искали людей. Поднимали из воды и наиболее ценное имущество.
"Вычегда" старалась поспеть везде, но Смирнову оставалось непонятным, кто же координирует здесь работу по спасению людей и оказанию помощи. По этому поводу он запросил радиограммой начальника Камчатско-Чукотского пароходства П. С. Черняева. Вскоре от него пришел ответ: "Смирнову. Организуйте прием людей с берега, используя свои шлюпки, посадив в них опытных гребцов, руководимых вашими помощниками. Сообщите, взяты нет в трюме продукты, выпекаете, нет хлеб? Имеете, нет связь генералом Дукой? Вашей информацией довольны, продолжайте подробно сообщать положение спасением. Желательна полная информация о бедствии. Учтите, воздухом Вам переброшены врачи. Черняев, обкомпарт Мельников".
Это было уже что-то. Теперь требовалось найти на берегу генерала Дуку – командующего гарнизоном на острове Парамушир.
В 13 часов 45 минут местного времени Смирнов радировал в Петропавловск: "Связи с берегом не имею. На сопках выше поселка много людей. Видимо опасаются спуститься вниз. Посадку можно производить шлюпками, но течение сильное, не даёт результатов. Сообщите в Байково, чтобы организовали сбор людей, посадку катерами и баржами. Сообщите позывные и волну генерала. На берегу пока не организовались".
Ждать, когда генерал Дука отыщется в эфире, не позволяла обстановка. Тогда Смирнов послал на берег своего помощника, чтобы тот или нашел генерала, или же сам организовал доставку людей на борт "Вычегды". Когда помощник отбыл на шлюпке, Смирнов послал в Петропавловск еще одну радиограмму:
"Черняеву. Для связи с берегом и организации погрузки пассажиров послан помощник. Идущим судам можно сообщить, что изменений глубин в проливе не обнаружено – пролив пройден дважды. Если будет много людей, полагаю сажать в кормовой трюм на мешочный продгруз".
Около трёх часов дня помощник капитана прибыл на берег. На "Вычегде" было три помощника капитана – старший помощник А. Г. Ширяев, второй помощник С. М. Лебедев и третий помощник Н. А. Александров. Кто из них отбыл на берег, установить не удалось.
На берегу творился полный организационный беспорядок. Люди пережили сильный стресс, поэтому многие старались найти забвение в алкоголе. Благо, магазины и ларьки разбило водой, в глубоких ямах, превратившихся в лужи, можно было без труда отыскать бутылку-другую, а то и целую бочку со спиртом. Закуска в виде консервов, а также запаянной в бочки колбасы также наличествовала.
Вскоре распространился слух, что ожидается ещё более высокая и сильная волна, до 50 метров, поэтому люди нервничали, паниковали. Обойдя руины, оставшиеся от их жилищ, подобрав кое-что из вещей, они вновь спешили подняться повыше в сопки. Те же, кто успел крепко хлебнуть спиртного, уже ничего не боялись.
Ещё люди говорили, что видели среди живых начальника флота и главного инженера местного рыбного треста, но ни тот, ни другой на берегу не объявлялись. Начальник же треста Михаил Семенович Альперин погиб, тело его нашли и опознали. Никто не видел и генерала Дуку. Показывали на другой конец города, где он мог находиться, но как туда добраться через промоины и хаос разрушений, помощник капитана "Вычегды" не представлял.
С трудом переправившись в город на шлюпке, помощник точно уяснил, что этот транспорт для массовой перевозки людей на пароход не годиться. Во-первых, расстояние до "Вычегды" было большим, а во-вторых, течение в проливе постоянно менялось. Да и люди зачастую не соглашались покинуть берег, боясь за остатки своего имущества или просто не доверяясь шлюпке. Охотно лезли в шлюпку лишь молоденькие солдаты, которым деваться все равно было некуда, никто никаких команд им не давал, так как офицеры или погибли, или же занимались спасением своего домашнего имущества.
Не добившись никакого результата в поисках генерала Дуки или кого-либо из других местных руководителей, помощник капитана посадил в шлюпку 30 человек, в основном солдат, и отправился назад, на "Вычегду". Отдельные катера тоже продолжали доставлять на пароход людей, но желающих было крайне мало. За день на борт доставили около 150 человек.
Весь экипаж "Вычегды" принимал участие в оказании помощи спасенным людям. Как только к борту подходил загруженный катер, на палубу устремлялись матросы во главе с боцманом А. Я. Ивановым, чтобы быстро поднять привезенных островитян наверх. Их размещали где могли, даже отдавали свои спальные места и каюты. На камбузе, не покладая рук, трудились повар А. Н. Кривогорницын и пекарь Д. А. Юрьева, стараясь без задержки накормить, напоить чаем, обогреть усталых и голодных людей. Машинисты и кочегары ночной вахты не уходили отдыхать, зная, что их сменщики работают на палубе. При отсутствии на пароходе врача, первую помощь раненым оказывали как могли буфетчица А. П. Толышева, дневальная С. С. Макаренко, уборщица Л. Р. Троцкая и матрос А. И. Кузнецов. Начальник радиостанции парохода А. И. Миронов и радист В. П. Плахотько постоянно находились на связи. "Нужен врач, срочно нужен врач", – то и дело передавали они в эфир радиограммы капитана.
А к Северо-Курильску на всех парах уже спешили другие суда, оказавшиеся в это тревожное утро неподалеку.
Масштабы трагедии, разыгравшейся на юго-восточном побережье Камчатки и северных Курильских островах, окончательно прояснились к полудню 5 ноября. Практически не оставалось населенного пункта на указанной территории, который бы не подвергся разрушению. Кроме рассказанного выше, волны цунами обрушились на камчатские поселки в бухтах Малая Саранная, Вилюй, Малая Жировая и Большая Жировая, рыббазу МВД в бухте Ходутка, метеостанцию на мысе Пиратков. Даже на юге западного, охотоморского побережья Камчатки, в поселке Озерновском отмечалась большая волна. И практически везде, кроме Озерновского и Ходутки, были разрушения и жертвы. О большом количестве погибших сообщали из бухты Большой Жировой, где недосчитались 81 человека. В Малой Жировой погибли 33 человека, в бухтах Саранная и Вилюй в общей сложности – 29 человек. В Северо-Курильске жертвы вообще исчислялись тысячами.
Оперативный штаб, созданный в Петропавловске, работал в усиленном режиме. Каждые два часа в обкоме КПСС собирались все командиры крупных воинских соединений и докладывали комиссии о проделанной работе и планах на ближайшее время. Здесь согласовывались действия и принимались решения, обязательные для всех.
Заведующий транспортным отделом Камчатского обкома КПСС В. З. Мельников координировал постоянную радиосвязь со всеми судами, находящимися в зоне бедствия. Каждому судну давалось индивидуальное задание по спасению людей. Действия судов, приписанных к Владивостоку, также по радио согласовывались со штабом, созданным там. И всё-таки судов не хватало, многие места камчатского побережья оставались необследованными. Тогда было решено послать на разведку военные самолеты авиакорпуса генерала Грибакина.
Самолеты обследовали восточное побережье Камчатки от мыса Кроноцкого на севере до мыса Лопатка на юге. Сопоставив донесения лётчиков, можно было уже уверенно говорить о высоте цунами. Максимальная высота волны составляла 12 метров и наблюдалась на Шипунском полуострове , 7- 8 метров – в районе мыса Поворотного, 5 метров – в остальных местах побережья.
Кроме разведочных полётов, самолёты доставляли в отдельные зоны бедствия врачей, одежду, продовольствие.
Днём из Москвы пришла радиограмма от Министра вооруженных сил СССР маршала А. М. Василевского. Он сообщал, что общее руководство спасательными работами поручает адмиралу Холостякову, но до прибытия его на место из Владивостока командование надлежит принять на себя командующему Камчатской военной флотилией контр-адмиралу Л. Н. Пантелееву. Через час после получения радиограммы из Петропавловска в Северо-Курильск ушел эсминец "Быстрый", на борту которого находился контр-адмирал. В эфир полетела радиограмма: "Всем судам, находящимся в районе Северо-Курильска, также Курильских островов. Владивосток Савинову, Серых. Правительством назначен руководить Пантелеев. Его приказания выполнять беспрекословно".
А в Петропавловске продолжалась работа по сбору информации с мест бедствия и подготовке кораблей для выхода их в те или иные районы. Всей этой работой занимались начальник Камчатско-Чукотского пароходства П. С. Черняев, начальник Петропавловского морского порта А. Г. Мирзабейли и начальник управления флотом Главкамчатрыбпрома В. Я. Додонов. Жестким, волевым порядком им удалось подготовить к выходу более десятка различных судов.
Не обошлось и без уличных соглядатаев, собирающих по городу информацию иного рода – о настроениях людей, о возможных паникёрах и саботажниках. Вот документ, отражающий эту тайную работу:
"Секретарю Камчатского областного комитета КПСС товарищу Соловьеву.
Здесь.
Спецсообщение.
В связи с происшедшим 5 ноября 1952 года землетрясением и продолжением незначительных толчков до настоящего времени, среди населения гор. Петропавловска в широких масштабах распространяются панические, а иногда и провокационные слухи.
Отдельная, наиболее отсталая часть населения, напуганная происшедшим, намеревается в ближайшее время выехать с Камчатки, некоторые уже продают дома. Это особенно имеет место на судоверфи.
О степени панических настроений говорят такие факты, когда жители поселка Индустриального, живущие в близко отстоящих от моря домах, на ночь уходят к родным или знакомым, проживающим в домах, застроенных по склонам гор.
Широкий размер по городу приняло также явление, когда жители, ожидая возможное повторение сильных толчков, на ночь одевают детей, сами спят одетые и готовые при малейшей тревоге бежать на горы.
Такая обстановка естественно отрицательно влияет на производственную деятельность значительной части рабочих.
Привожу некоторые панические высказывания горожан. Старший механик Камчатрыбфлота Вигурский В. П. в присутствии ряда лиц 5 ноября 1952 года заявил: "Хотя бы Камчатка провалилась – все равно от неё толку нет никакого, один убыток и мучения для людей. Мы вот на ней белого света не видим, кушать абсолютно нечего, климат плохой. Люди не живут, а мучаются".
Гр-н Полипчук, проживающий по ул. Рябиковская, 41, кв. 8, заявил о землетрясении следующее: "Я думал, что дом развалится. Оказывается, это вулкан взорвался. Курильские острова затонули, много солдат погибло, их привезли на Камчатку не живых. От нас ходили корабли и самолеты с врачами спасать людей".
Гр-ка Сумина А. Я., проживающая по ул. Советская, 63 рассказывала: "На Северо-Курильских островах затопило один остров. Оттуда привезли людей раздетых, а некоторых – убитых и раненых. Мама не хотела уезжать с Камчатки, а сейчас твердит: давайте уедем. Мы каждую минуту ждём смерти. Но не только мы погибнем, погибнет вся Камчатка".
Лебедчик морпорта Крылов Н. С. по поводу бедствия заявил: "Взорвался подводный вулкан, половину одного острова оторвало и утопило в море. Много погибло народу. Рассказывают, что по морю только трупы, деревья и домики плавают".
Табельщица Стройтреста №6 Блинова Т. И. рассказывала: "Ожидается извержение Авачинского вулкана, не спим почти две недели. Ой, сколько людей погибло, жутко! Живём одной минутой, вот как не хочется умирать, держусь, как могу, но уже нервы не выдерживают. И куда меня чёрт занёс!"
Диспетчер Камчатрыбфлота Хлуднев В. Г. рассказал: "Бухту Жировую всю снесло, и очень мало кого спасли, а дети все погибли. Город Северо-Курильск весь ушёл под воду, а потом когда вода отошла, осталась равнина. Ужасные жертвы и бедные дети – все погибли".
Наряду с этими чисто паническими настроениями населения, имеются данные об использовании враждебным элементом землетрясения в качестве предлога для распространения провокационных антисоветских и религиозных слухов. Так, инструментальщик Камчатторга Лукьянов В. И. 5 ноября заявил: "Это не вулкан взорвался, а сброшена атомная бомба на Курильские острова. Когда я служил в армии в гор. Нагасаки, то был очевидцем, как американцы впервые проверяли атомную бомбу… Америка умная, у неё все люди умные, а у нас остались дураки. Германию победила Америка, а не мы. А помните, печать и Правительство давали лозунг "Догнать и перегнать Америку"? А догнали? Вот вам сегодня и результат. Это подготовка к празднику. Сегодня живём, а завтра нас не будет. Может так и быть. Смерть предстоит нам только от воды. Кто выйдет из домов, тот тоже погибнет".
Домохозяйка Ободникова Е. И., проживающая по ул. Строительная, дом №65, заявила: "Трясло здорово, и я думала, что всё провалится и завалится, но каким-то образом сохранилось. Это землетрясение получилось потому, что люди бога прогневили – так написано в Евангелии, и это не последнее землетрясение, будет ещё. А к концу века земля вся завалится, потому что много нагрешили. В это землетрясение остались живы потому, что часть людей ещё верует в бога, и бог согласился оставить их в живых, но сделал предупреждение… Землетрясение произошло перед праздником потому, что люди забыли старые праздники, прогневили бога, празднуют новые праздники. Поэтому бог своим землетрясением и предупредил, чтобы не забывали его".
Изложенное сообщаю для сведения.
Начальник управления МГБ по Камчатской области Черноштан".
Слов нет, документ любопытный. Но как он мог аукнуться для людей, чьи имена в нем упоминаются? Особенно для последних, указанных в нем, – инструментальщика В. И. Лукьянова и домохозяйки Е. И. Ободниковой. Ведь они попали в разряд так называемого "враждебного элемента", а это в те годы просто так с рук не сходило и зачастую оканчивалось арестом людей и дальнейшим исчезновением их с лица земли.
Читая "спецдонесение", чувствуешь торопливые, липкие от пота, не очень грамотные руки наружных агентов. Много глупостей они, конечно же, приписывали от себя, но суть передавали точно: люди не знали правды, пользовались слухами, домыслами, своими представлениями о природе случившегося. Никто ничего им не объяснял, говорить о стихии запрещали. Собирая сведения обо всём этом почти через 50 лет после случившегося, я сталкиваюсь с печальными фактами, когда у очевидцев трагедии нет её фотографий. А ведь многие снимали тогда. Покойный ныне геолог Виктор Павлович Зотов делал снимки разрушенного Северо-Курильска весной 1953 года, но вскоре уничтожил их. "Боялся, что придут проверять, найдут, – признавался он. – Ведь нас на перечёт знали, кто был на островах после трагедии. Что ты! Разве можно было без боязни такое хранить! А ведь я тогда снял всю панораму Северо-Курильска. Всё было видно – я проявил, напечатал. Но вскоре сжег…"
Анастасия Анисимовна Раздабарова с 1945 года работала в Петропавловске фотомастером. Землетрясение 1952 года произошло на её глазах, но последствий его она не снимала – остерегалась доноса.
Через несколько дней после катастрофы, примерно 8-9 ноября, вулканолог, кандидат геолого-минералогических наук Александр Евгеньевич Святловский отвечал на вопросы корреспондента газеты "Камчатская правда", рассказывая о природе цунами вообще и конкретно о цунами 1952 года. Но, увы, разговор происходил под присмотром сотрудников МГБ, корреспонденту дозволено было сделать начисто интервью в трёх экземплярах, после чего велено сдать их на проверку. Два экземпляра тут же уничтожили (сожгли), а третий намертво лёг в секретную папку. Так читатели и не увидели этой информации. Теперь, когда она рассекречена и её можно читать, удивляешься тому, что в ней, в принципе, нет ничего секретного, страшного для того, чтобы прятать от читателей. Наоборот, информация могла бы успокоить напуганных, ничего не знающих людей. Вот отдельные фрагменты того интервью (кстати, слово "цунами" писалось "тцунами"):
"Вопрос: Чем была вызвана приливная волна, которая произвела разрушения на Курильских островах и на Камчатском побережье?
Ответ: Приливная волна (тцунами) была вызвана землетрясением, происшедшим в Тихом океане к юго-востоку от города Петропавловска. Землетрясение произошло в результате внезапного нарушения – разрыва земной коры, под влиянием смещения которой воды океана образовали волну, обрушившуюся на берега окружающих Тихий океан островов и полуостровов.
Вопрос: Почему приливная волна имела разрушительную силу в Северо-Курильске и в открытых бухтах восточного побережья Камчатки и была невелика в Петропавловской бухте?
Ответ: Петропавловск находится в глубине бухты, вход в которую защищён узким проливом. Приливная волна тцунами разбилась у входа в бухту, а та её часть, которая вошла в залив, расплылась по всей его широте, потеряв высоту. Поэтому в бухте волна была низкой, и не всеми была замечена… Таким образом, приливные волны, вызванные землетрясениями в Тихом океане, для города Петропавловска не представляют опасности.
Вопрос: Произошло ли опускание Курильских островов в результате происшедшего землетрясения?
Ответ: Опускания Курильских островов не произошло. Благодаря большой силе приливной волны, рыхлые берега в районе побережий были размыты, почва и пески смыты и унесены. Образовались промоины и котлованы в берегах. Это создало впечатление опускания в районе Северо-Курильска. В действительности заметных опусканий и поднятий в районе Курильских островов и на Камчатке не произошло.
Вопрос: Отступила ли волна, залившая Северо-Курильск, или же море осталось на месте города?
Ответ: Приливные волны в течение нескольких минут после наступления уходили обратно в море, и уровень его остался прежним, каким был до землетрясения. Вследствие того, что дома и крыши из Северо-Курильска уносились волнами в пролив, где они плавали по течению, создавалось впечатление с самолета, что море долгое время держалось в районе города. Это также создало ложные слухи об опускании Северо-Курильска. На самом деле город остался на прежнем уровне".
Как говорилось выше, во второй половине дня 5 ноября из Петропавловска в Северо-Курильск вышел эсминец "Быстрый", на борту которого находился временно исполняющий обязанности руководителя спасательных работ контр-адмирал Лев Пантелеев. Он еще шёл вдоль побережья Камчатки, когда всем судам, работавшим в Северо-Курильске и направляющимся к нему, было приказано подчиняться контр-адмиралу. В пути Пантелееву поступила из Петропавловска радиограмма следующего содержания: "К вам вышли пароходы "Корсаков", "Каширстрой", "Уэлен" в 12 часов местного времени, "Севзаплес" и "Чапаев" в 18 часов, "Тихоокеанская звезда" в 20 часов, "Камчатский комсомолец" в 18 часов, СРТ-649 – в 11.30, СРТ-645 – в 14 часов, СРТ-669 – в 15 часов. Также в море направлены СРТ "Механик Лесовой", СРТ-663, СРТ "Беркут", теплоход "Невельск". Сообщите целесообразность дальнейшего направления судов. Также вышли из Владивостока "Луначарский", "Новгород", "Находка", "Совнефть" и два корабля Сахалинского пароходства. Соловьев".
В 23 часа 30 минут капитанам передали позывные контр-адмирала Пентелеева для установления самостоятельной связи с ним.
К ночи с 5 на 6 ноября к Северо-Курильску подходило в общей сложности 27 различных судов, в том числе 8 военных кораблей и спасательное судно "Наездник". Кроме того, пароход "Корсаков" шёл к острову Онекотану, а "Войков" – к острову Матуа. К тому же в Петропавловске заканчивал разгрузку и готов был сразу же выйти в море с тёплой одеждой для пострадавших пароход "Анатолий Серов". Это была целая флотилия, готовая взять с берега до 20 тысяч пострадавших. Были бы и другие суда, если бы их выход не остановил Пантелеев, когда понял, что столько их не требуется. Увы, в первый день трагедии никто не мог знать, что на северных Курильских островах погибло несколько десятков тысяч человек. Оставалось вывезти лишь около десятка тысяч оставшихся в живых.
Вечером 5 ноября на северных Курильских островах и юге Камчатки резко ухудшилась погода, сильно похолодало. Поднялся ветер, ожидали шторм. К борту парохода "Вычегда" начали подходить тральщики и баржи с просьбой пришвартоваться к нему на ночь. Капитан "Вычегды" Смирнов дал на это согласие.
К часу ночи ветер усилился до 6 баллов. Чтобы удержаться на якоре при сильном течении в проливе и поднявшемся ветре, "Вычегда" вынуждена была постоянно работать машинами малым и средним ходом. Такой изнурительной борьбы вскоре не выдержали капитаны парохода "Красногорск" и только что подошедшего парохода "Амдерма". Они снялись из пролива в море. "Вычегда" же продолжала героически бороться, так как к ней был пришвартован аварийный рыбный тральщик, его нельзя было отшвартовать.
Около 4 часов утра ветер поднялся до 8 баллов, и при сильном течении на север судно стало постепенно двигаться в сторону Охотского моря. Капитан Смирнов вынужден был дать указания всем судам, пришвартованным к "Вычегде", кроме аварийного тральщика, отойти от бортов. Но дрейф парохода продолжался, якорь не держал. За ночь "Вычегда" удалилась от прежнего места стоянки на полторы мили.
Только к 7 часам утра 6 ноября ветер начал стихать. Пароход снялся с якоря и вернулся на рейд Северо-Курильска. С рассветом хотели послать шлюпку на берег, но ветер и течение не дали этого сделать. Капитан Смирнов отправил в Петропавловск радиограмму, в которой информировал комиссию о ситуации. "8 утра вновь встали на рейде Северо-Курильска. Вызываю катера. Связи с берегом нет. Шлюпки послать не могу – сильное течение. Ветер норд-вест 7 баллов, снегопад. Некоторые катера на якоре, жгут фальшфейеры, у них отсутствуют соляра или мотористы. На берегу много людей, видно их на сопках".
В 9 часов утра рядом с "Вычегдой" встал подошедший эсминец "Быстрый". Один из помощников капитана отправился к контр-адмиралу Пантелееву, чтобы доложить обстановку. Кроме того, в письме к адмиралу капитан Смирнов просил его жёстко взять под свое управление работу плавсредств Северо-Курильского рыбтреста. "Гибель большого количества катеров и сейнеров непосредственно в проливе произошла из-за халатного отношения оставшихся в живых руководителей рыбного треста, – писал капитан, – самоходные суда которых не предприняли никаких попыток использовать хорошую погоду после полудня 5 ноября, когда почти все плавающие единицы, без команд, находились вблизи Северо-Курильска. В этом отношении ничего не предприняли и плавсредства Военно-Морских сил, которые подобрали всего лишь несколько барж с грузом. Суда – катера и сейнеры рыбтреста – продолжали погибать в проливе вплоть до вечера".
Когда совсем развиднелось и море почти успокоилось, с "Вычегды" удалось отправить на берег шлюпку с другим помощником капитана. Для генерала Дуки он вёз письмо, аналогичное письму для Пантелеева. Тут же в Петропавловск ушла следующая радиограмма, в которой говорилось: "В 9 утра прибыл Пантелеев, приступил к ознакомлению с обстановкой. В 10 часов к берегу направил людей для перевозки спасательной шлюпкой. Расстояние до берега 1 миля, за день смогу принять своими шлюпками человек 80".
Около полудня с берега вернулась шлюпка и привезла людей. Рассказывали, что некоторых молодых солдат не могут подводить к воде, чтобы посадить в шлюпку – настолько в них развилась водобоязнь после увиденной ими катастрофы с массовой гибелью сослуживцев.
К 15 часам Пантелееву удалось навести на берегу порядок. К этому времени на рейде встали ещё пять подошедших судов. К бортам стали подходить катера с людьми. К 18 часам "Вычегда" разместила у себя 700 человек – в основном гражданских лиц, женщин и детей. Больше места не было, о чём Смирнов уведомил адмирала. Тот приказала немедленно сниматься на Владивосток. Но капитан "Вычегды" нарушил приказ и пошёл в Петропавловск. Своё решение он объяснял следующим: "Причиной выхода в Петропавловск явилось большое количество взятых на судно людей без возможности создания им соответствующих условий для длительного перехода. Люди не имели достаточного количества тёплой одежды; невозможность предоставить тёплое помещение большому количеству людей, невозможность обеспечить всех питанием в длительном переходе, также необходимость оказать медицинскую помощь тяжело раненым и больным".
В 18 часов 15 минут 6 ноября "Вычегда" дала отход с рейда Северо-Курильска. В проливе уже было тесно от небывалого количества пришедших сюда кораблей. Выходя из пролива, Смирнов рисковал кого-то задеть бортом.
Позже, в докладной записке секретаря Камчатского обкома КПСС В. И. Алексеева секретарю Хабаровского крайкома КПСС А. П. Ефимову, действиям экипажа парохода "Вычегда" по спасению жителей Северо-Курильска было уделено достаточно много места. Вначале был перечислен весь экипаж, после чего говорилось: "Эти товарищи из состава экипажа парохода "Вычегда" – первого судна, которое прибыло на спасательные работы в район Северо-Курильска, проявили себя как очень спаянный коллектив. Они организованно провели спасательные работы, оказали пострадавшим первую медицинскую помощь, доставили в Петропавловск 818 человек".
При чтении этой докладной записки бросается в глаза нестыковка цифр количества вывезенных людей на "Вычегде". Капитан "Вычегды" сообщал, что взял на борт 700 человек, в докладной записке Алексеева значится 818. Таких нестыковок в документах много. Документы серьезные, секретные, но, видимо, для подстраховки цифры намеренно спутаны, истинные же цифры показывали в шифровках, которые затем уничтожались. Например, число погибших в Северо-Курильске точно установить невозможно. Есть устные свидетельства того, что погибло примерно 50 тысяч человек. Одна из свидетелей – жительница Петропавловска А. И. Никулина, работавшая в тот год шифровальщицей в Главкамчатрыбпроме. Она эту цифру видела своими глазами. Ее коллеги находились в Северо-Курильске, где шифровали донесения. По свидетельству А. И. Никулиной один из шифровальщиков вернулся в Петропавловск "тронутым" – настолько его впечатлили ужасные картины увиденного и те данные, которые он шифровал.
"Танки волной переворачивало, – рассказывала А. И. Никулина. – Милиционеров очень много погибло от рук мародеров. Они охраняли сейфы и другие уцелевшие ценности. Их убивали. Вообще мародерства было много".
Конечно, страшная цифра в 50 тысяч погибших кажется невероятной. Но сколько же тогда? Ниже, в заключительной главе будет сделана попытка подсчёта количества жертв.
Итак, к концу дня 6 ноября людей, оставшихся живыми в Северо-Курильске и на острове Шумшу, начали активно грузить на корабли. Какой бы неразберихи при этом не случалось, что неизбежно, но корабли к островам подошли относительно быстро. Посмотрите на карту – расстояния-то не малые. Даже от Петропавловска – почти 400 километров. Поэтому, пусть слишком идеологизированно и напыщенно, в духе того времени писал об этом в своей записке партийный секретарь В. И. Алексеев, но, по сути, писал правильно: "Люди видели, что при любом стихийном бедствии они не будут брошены на произвол судьбы, о них проявляется и будет проявляться забота со стороны нашей партии и советского правительства. Большинство пострадавших выражает свою благодарность нашему советскому правительству, коммунистической партии и лично товарищу Сталину за их спасение и оказанную помощь и, несмотря на большие личные материальные потери, а также гибель своих родных и знакомых, стремятся к тому, чтобы быстрее устроиться на определенных местах и работать вместе со всем нашим народом на благо Родины".
Прибывший позже в Северо-Курильск заместитель начальника управления милиции УМГБ Сахалинской области подполковник Смирнов проводил дознание по некоторым фактам воровства и мародерства, имевшим место во время катастрофы. В частности, разбирался с заявлением жителя посеёлка Шелехово Малютина по поводу пропажи из его дома имущества. В числе прочих был допрошен радист логгера (небольшой рыболовный тральщик) № 636 Павел Иванович Смолин. Текст протокола допроса интересен тем, что описывает картину катастрофы, увиденную со стороны моря.
Итак, П. И. Смолин показывал:
"В ночь на 5 ноября 1952 года я вместе с другими рыбаками находился в море на логгере, ловили рыбу, точнее – находились в ковше. Около 4 часов утра на логгере чувствовалось большое содрогание корабля. Я и другие рыбаки поняли это как землетрясение… В ночь на 5 ноября… имелось штормовое предупреждение в 6-7 баллов. После землетрясения наш логгер под командой капитана Лымаря вышел в море первым. Это было около 4 часов утра.
Идя по Второму проливу в районе Банжовского мыса, наш логгер накрыла первая волна высотою несколько метров. Находясь в кубрике, я почувствовал, что наш корабль как бы опустило в яму, а затем выбросило его высоко вверх. Через несколько минут последовала вторая волна и повторилось тоже самое. Затем корабль пошел спокойно, и бросков не ощущалось. Весь день корабль находился в море. Только около 18 часов какая-то военная радиостанция передала нам: "Немедленно возвращайтесь в Северо-Курильск. Ждем у аппарата, Альперин". Я сразу же доложил капитану, который тут же дал ответ: "Немедленно возвращаюсь в Северо-Курильск". К этому времени на борту у нас было до 70 центнеров рыбы, наловленной за день. Логгер взял курс на Северо-Курильск.
На обратном пути я связался по радио с логгером № 399, спросив радиста: "Что случилось с Северо-Курильском?" Радист Походенко мне ответил: "Идите на спасение людей… после землетрясения волна смыла Северо-Курильск. Мы стоим под бортом у парохода, рулевое управление вышло из строя, винт погнут". Мои попытки связаться с Северо-Курильском оказались безуспешными – он молчал. Я связался с Шелехово. Радист мне ответил: "В Северо-Курильске было сильное землетрясение, может что случилось"… Еще в Охотском море, не доходя до островов Парамушир и Шумшу, команда логгера, в том числе и я, увидели плывущие на встречу крыши домов, бревна, ящики, бочки, кровати, двери. По распоряжению капитана команда была выставлена на палубе по обе стороны бортов и на носовой части с целью спасения людей, оказавшихся в море. Но людей обнаружено не было. На протяжении всего пути в 5- 6 миль мы наблюдали все ту же картину: плавающие бочки, ящики и т. п. плотной массой…
Придя на рейд, наш логгер подошел к логгеру № 399… капитан которого попросил нашего капитана не оставлять их… Мы ответили, что бросать не будем и взяли на якорь. С берегом связи не было. Время было около 2-3 часов ночи 6 ноября 1952 года. Ждали рассвета. На сопках против Северо-Курильска горели огни. Мы считали, что люди спасаются на сопках, костров горело много. Как стало рассветать, я и другие обнаружили, что город Северо-Курильск смыт.
Около 8 часов утра я и другие матросы под командой третьего помощника капитана т. Крывчика на шлюпке приплыли к консервному заводу и тут высадились. На месте города ходили люди, в том числе военные – собирали трупы… Осмотрев место, где находился барак, в котором я жил, никаких признаков (его) я не обнаружил… Никаких вещей, принадлежащих мне, я не нашел – все было снесено…
Моя семья – жена Смолина Анна Никифоровна, сын Александр четырех лет 6 ноября прибыли на рефрижераторе из Владивостока. Она находилась в отпуске и ездила за сыном в Краснодарский край, на родину… Нашел я её на рефрижераторе 8 ноября. Сейчас жена с сыном находятся на борту логгера № 636, работает поваром.
После того, как я не обнаружил барака, в котором жил, я ушёл на катере к своему логгеру, приняв на борт людей с берега, в том числе женщин и детей. Команда логгера продолжала перевозить людей на борт.
Числа 7 или 8 ноября нами была получена радиограмма: "Всех людей, принятых на борт, из числа потерпевших бедствие, передать на пароход", поэтому все они нами передавались на пароходы, названия которых не помню. Эвакуацию гражданского населения закончили 9 ноября, и больше к нам людей поступать не стало".
Эти бухты находятся на восточном побережье Камчатки, южнее входа в Авачинскую губу. На берегу Большого Вилюя располагался поселок Старая Тарья (колхоз "Вилюй"), а в Малой Саранной стояла база Авачинского рыбокомбината.
В Старой Тарье были разрушены восемь домов, магазин, продовольственный склад и пристань. Погибли 21 человек.
В бухте Малой Саранной так же разбило восемь жилых домов, магазин, склад, размыло пристань и базу. Погибли 7 человек.
Рано утром на помощь рыбакам поспешили военные моряки, базировавшиеся во внутренней бухте Ягодной. Они оказали помощь оставшимся в живых, а также нашли и похоронили погибших. Именно от оперативного дежурного Камчатской военной флотилии Масленникова в Петропавловск поступила радиограмма о происшедшем в этих бухтах. После военных туда направились катера Авачинского комбината во главе с директором Н. Грековым.
К вечеру 6 ноября в бухту Малую Саранную пришел буксир Главкамчатрыбпрома "Геркулес". Здесь все ещеёплавали в большом количестве бочки, бревна, вырванные с корнями кусты и деревья, различная хозяйственная утварь. В 18 часов 30 минут капитан буксира Евгений Иванович Чернявский радировал в город: "Шлюпка вернулась с берега. По сообщению директора, в помощи не нуждаются, продукты заброшены катерами. Имеются жертвы 7 человек, трупы не обнаружены. Базу разрушило, посёлок целый. В Вилюе имеются раненые, подойти не могу, необходимо выслать катер. Молнируйте дальнейшие действия".
Впоследствии, когда все погибшие были установлены, их оказалось в Старой Тарье и Малой Саранной 28 человек.
Для спасения людей в бухте Моржовой, а также других пунктах прилегающего к этой части побережья Камчатки, был выслан средний рыболовный траулер "Палтус", принадлежащий Главкамчатрыбпрому. На борту траулера находился заместитель председателя Камчатского облисполкома Шевчук. Рано утром 6 ноября "Палтус" подошел к Шипунскому полуострову.
При входе в бухту Моржовую экипаж обратил внимание на буровато-жёлтый цвет снега по берегам. Видимо, это оставили свои следы грязные, смешанные с землей и мусором брызги волн цунами, разлетавшиеся далеко окрест. А свежий снежок, выпавший минувшей ночью, присыпал грязь, которая выступила сквозь него бурыми пятнами. Шторм, разыгравшийся накануне, начинал стихать, но волны были ещё большими. Всюду по бухте плавали пучки травы, кустарник, ветви и даже стволы деревьев. А когда траулер начал входить в узкую, вытянутую в длину Большую Моржовую бухту, мусора заметно прибавилось. Начали встречаться доски, бревна, бочки, разбитые шлюпки. На берегу, по правую сторону, лежал на боку выброшенный кунгас. Всё это говорило о том, что здесь действительно произошла большая трагедия.
В 10 часов 15 минут "Палтус" бросил якорь напротив разрушенной базы Алеут. На берегу вскоре показался человек. Это прибежал заведующий базой Дружинин. Когда рыбаки на шлюпке съехали на берег, он рассказал им обо всём, что произошло минувшей ночью. Все строения на базе были смыты в бухту, от складов остались лишь деревянные столбики, врытые по периметру. Погибло семь детей, в том числе шестеро детей самого Дружинина. Он и жена чудом спаслись. Теперь у них осталась только дочь, жившая в интернате поселка Жупаново.
Дружинин повёл рыбаков на возвышенность, где провели минувшую ночь, греясь у костра, под открытым небом спасшиеся жители базы. Их осталось шесть человек: Дружинин с женой Анной, рабочие Градарёв и Белошитский и Усова с маленьким сыном. Белошитский сразу же после происшествия ушёл пешком на Шипунский метеопост, чтобы сообщить оттуда по радио о трагедии. Остальные всё это время искали детей. Одну девочку нашли мёртвой, остальных ещё надеялись обнаружить.
Дружинин с женой разрывались между их поисками и необходимостью собирать оставшееся имущество, так как оба были подотчётными лицами: он – заведующим базой, она – завхозом. Прибывшие оглядели берег и увидели присыпанные снегом, разбросанные в беспорядке различные запасные детали судов, оборудования, что хранилось на складах. Все это необходимо было собрать и провести полную инвентаризацию.
Все хлопоты прибывшие люди взяли на себя, понимая, какой психологический шок пережили обитатели базы. Всех пятерых, замерзших, почти невменяемых, отправили на борт судна. Туда же отвезли тело погибшей девочки. Капитан дал задание матросам изготовить гроб и выкопать могилу. Остальные разделились на три группы. Две ушли в разные стороны по берегу искать пропавших детей, а третья взялась собирать остатки имущества.
Во второй половине дня нашли тела всех детей, после чего Шевчук и капитан "Палтуса" решили взять их на борт и спешно выходить, как предписывалось областным штабом, в другие пункты, а затем в Северо-Курильск, но убитые горем Дружинины запротестовали, они хотели похоронить детей на острове.
"Палтусу" разрешили остаться в бухте Моржовой и сделать все, что просят люди. Так же дали команду коров не бить, а попытаться забрать.
Днём на берегу чувствовались сильные подземные толчки. Ночью они опять повторились. Стихия не унималась…
Праздничный день 7 ноября никого не радовал. Это был день похорон детей. И до сих пор, как утверждают люди, бывавшие на пустынном берегу бухты Большой Моржовой, видна братская могила, в которой покоятся невинные жертвы цунами – 6 маленьких детей Дружининых и сын Градарёва.
О многих жертвах и больших разрушениях в бухтах Большая Жировая и Малая Жировая стало известно днем 5 ноября из радиограммы майора погранвойск Климовича. Вечером туда снарядили буксир "Санников" и рефрижератор №173. Возглавил экспедицию заместитель председателя Камчатского облисполкома Ягодинец. Исполнял обязанности капитана на буксире "Санников" старший помощник Николай Иванович Луцай.
В Малой Жировой находились рыбозавод № 3 и база Авачинского рыбокомбината. Волной здесь смыло все производственные здания и жилые дома. Жертв было много. Заводом руководил Иван Трофимович Ковтун. У него погибла двухлетняя дочь, тело не нашли. Известный камчатский ихтиолог Иннокентий Александрович Полутов в своей книге "Давным-давно" так рассказывал эту историю: "Ковтун с женой каким-то образом спасся; девочку, которую они вели, из рук вырвало волной…".
Кстати, у Камчатского отделения ТИНРО в бухте Жировой стоял летний домик – наблюдательный пункт. Построили его как раз в 1952 году. Волной цунами он был унесён в море вместе со сторожем. К сожалению, имя сторожа Полутов не сообщает, в официальном списке погибших его также нет.
Трагически судьба сложилась у большинства жителей Малой Жировой. Целиком погибли семьи Дьяченко и Подшибякиных. Из семьи Гимадеевых отец и два сына находились в бухте Ягодной, без них погибла вся их семья – мать и три дочери.
В Большой Жировой располагался поселок Новая Тарья, в котором жили работники завода №3 и колхоза имени Кирова. Здесь также разрушило и смыло все строения. Спаслись 46 человек, погибли 81, но нашли только 29 тел.
Спасательная экспедиция работала в сложных погодных условиях – шёл снег, ветер был крепким. Найденные тела грузили на рефрижератор, чтобы увезти в центральный посёлок Авачинского рыбокомбината – Тарью, и там похоронить. Хоронить на месте не было смысла, так как в бухтах жить уже было практически некому.
В бухте Малой Жировой моряки нашли сейф рыбозавода с большой суммой денег – 69 тысяч 269 рублей, погрузили его на "Санников" и доставили в город. Нашли на берегу и раненого пограничника, которого привезли на уцелевшую заставу в Малой Жировой.
Как уже говорилось выше, в посёлке Налычево располагалось отделение рыбопромысловой артели им. Ленина, центральная усадьба которой находилась в Халактырке. В Налычево проживало 39 человек вместе с детьми. Первой же волной цунами посёлок был разрушен, при этом погибли четверо детей и одна старая пенсионерка. Остальные жители убежали на ближайшую пограничную заставу, где их приютили и откуда сообщили по радио в Петропавловск о трагедии.
После того, как в Петропавловске узнали о случившемся, на место были высланы сапёры с понтонами. Однако когда солдаты подъехали к посёлку, вода уже схлынула, оставив после себя настоящую топь, через которую не смогли пройти машины. К заставе они также не смогли подобраться, так как её отделяли от дороги три огромных промоины. Тогда было решено эвакуировать людей с моря. На заставу направили десантную баржу №104 под командованием старшего лейтенанта Зуева. Вместе с экипажем в Налычево отправились командир дивизиона десантных кораблей капитан 2 ранга Пивинь и секретарь партколлегии при Камчатском обкоме КПСС М. Л. Артеменко.
Около 9 часов вечера 6 ноября баржа встала напротив пограничной заставы. Сохранилась докладная записка М. Л. Артеменко об этой операции:
"… Местность и подходов не знали, но, обнаружив пограничный пост мыса Налычева, приняли решение связаться с берегом и установить точно обстановку и где люди. Попытка узнать от пограничников, вышедших на берег к нам для связи, не увенчалась успехами, так как шум сильного прибоя моря, ветер и большое расстояние до берега, не позволили голосом точно установить обстановку.
Тогда мы, то есть я и товарищи Пивинь и Зуев приняли решение, что нужно направляться с корабля на берег для связи. Но ночью шлюпкой это делать рискованно в такой прибой, лучше в резиновых костюмах выброситься прямо с трапа. Назначен был для этого помощник командира корабля лейтенант Н. С. Кузнецов и, чтобы иметь полное представление, я пошел тоже с ним.
Товарищ Кузнецов, рискуя, первый выбросился с верёвкой в море, добрался до берега и вместе с пограничниками натянул веревку. Я же, свободно держась за неё, прошел тоже на берег. Установив всю обстановку и точно – где люди и как подходы, мы попытались вернуться на корабль, но усилившийся шторм и снегопад нам этого не позволили. Принято решение ждать до утра.
Утром 7 ноября мы, сев на корабль, изложив обстановку командиру корабля, пошли к месту, где находились люди. Подошли к берегу на расстояние 50- 60 метров. Ближе не могли подойти, ибо была большая отмель и большой накат волны. Приняли решение, одев матросов в резиновые комбинезоны, перетянуть веревку на берег и, выбросив трап, сначала всех детей на руках перенести на борт корабля, а взрослых доставлять шлюпкой. Так и сделали.
Операцию всю провели хорошо. Людей разместили в хорошо натопленном кубрике, организовав им сначала чаепитие, потом обед и ужин.
Капитан товарищ Зуев все время не сходил с мостика, сам командовал кораблем туда и обратно. Прекрасно работали 6 человек матросов: четверо, которые переносили ребят с берега на борт корабля по леденеющей воде, и двое, которые перевозили взрослых.
Вся команда любовно встретила пострадавших, особенно детей. Пока родителей брали на корабль, матросы уже обогрели и напоили ребятишек чаем".
Позже в докладной записке секретаря Камчатского обкома КПСС В. И. Алексеева секретарю Хабаровского крайкома КПСС А. П. Ефимову найдется место и для двоих человек, участвовавших в спасении жителей Налычево. В записке сказано: "Особо просим отметить работы товарищей: Елисеева – начальника заставы в с. Налычево, который принял 32 человека спасавшихся от наводнения, обеспечил их питанием, одеждой, обувью за счёт заставы и в течение трёх дней содержал на заставе; Зуева – капитана корабля военной флотилии ДК-104, обеспечившего вывозку в трудных условиях 32-х человек из с. Налычево".
В свою очередь старший лейтенант Зуев подал рапорт на поощрение своих подчиненных, благодаря чему мы знаем, кто именно участвовал в той героической операции.
"Список личного состава в/ч 90361-а, отличившегося при оказании помощи населению поселка Налычево 7. 11. 1952 г .:
1. Лейтенант Кузнецов Н. С.
2. Старшина 1 статьи Бондарев П. Н.
3. Старшина 1 статьи Лебединский Л. К.
4. Старший матрос Франов В. И.
5. Старший матрос Смирнов В. А.
6. Матрос Бурдин Вс. Я.
7. Матрос Науменко А. И.
8. Матрос Коробов Н. И.
9. Старший матрос Соловьев Н. Ф."
После выполнения спасательных работ ДК-104 пришел в Петропавловск, где все налычевцы были переданы в руки врачей.
Праздник пришёл несмотря ни на что. Власти города просто обязаны были его провести по полному чину, согласно устоявшейся советской традиции – с демонстрацией трудящихся, парадом, митингом, речами, разноцветными шариками и плакатами.
7 ноября эстафета демонстраций началась с Камчатки. В 11 часов утра – митинг. Собравшиеся люди машут надувными шариками и красными флагами, прислушиваются к гудкам пароходов в порту. Там идёт выгрузка прибывающих с побережья и островов пострадавших от цунами людей. "Камчатская правда" позже написала: "После митинга начинается демонстрация. Знамена, лозунги и плакаты заливают улицу…" День выдался холодным, сумрачным, ветреным, падали редкие снежинки.
Люди вспоминают, как после демонстрации, побросав флаги в кузова машин, бежали в порт, встречать пострадавших. Но к берегу не пускали милиционеры.
А в 00 часов 05 минут, то есть ночью после праздника, город вновь сотрясли подземные толчки. Стихия не унималась. Правда, на этот раз обошлось без каких-либо разрушений и цунами.
Ещё в 1935 году академик-геолог Александр Николаевич Заварицкий организовал в посёлке Ключи, у подножья Ключевского вулкана на Камчатке вулканологическую станцию. Это был маленький беленький домик со скромным набором специальных приборов. Эстафету Заварицкого в изучении вулканов подхватил доктор геолого-минералогических наук Борис Иванович Пийп. Все описанные здесь дни он находился на сейсмостанции вместе с научным сотрудником Верой Петровной Энман.
Увы, первые толчки землетрясения ночью 5 ноября в Ключах, как и на Петропавловской станции, приборы не зафиксировали. Буквально перед этим Пийп разобрал их для профилактического ремонта, а других просто не было. По своим ощущениям он определил силу сотрясений в Ключах в 5 баллов по действующей тогда 12-балльной системе ОСТ-ВКС.
"5 баллов – довольно сильное землетрясение (26 – 50 мм/сек.кв.); на улице и вообще под открытым небом отмечается очень многими, даже при полном разгаре дневной работы. Внутри домов ощущается всеми вследствие общего сотрясения здания; впечатление, как от падения тяжелого предмета (мешка, мебели); колебание стульев, кроватей вместе с находящимися на них лицами, как при волнении на море". (Из инструкции).
Толчки различной силой продолжались более суток, и вечером 6 ноября Б. И. Пийп через почту в Усть-Камчатске смог передать в Петропавловск телеграмму следующего содержания:
"Землетрясение, отмеченное в Ключах 5 ноября около 4 часов утра силами 5 баллов, оказалось начальным сотрясением роя землетрясений, продолжающихся переменной силой уже 30 часов (по состоянию на 10 часов утра 6. 11. 52 г.). Землетрясения зарождаются вдоль прибрежного обрыва дна океана на протяжении острова Парамушира до мыса Шипунского. Вулканостанция, доктор наук Пийп. 21.10, 6. 11".
Пийп ещё не знал о цунами и бедствиях, которое оно причинило. Но предполагал, что последствия землетрясения имеются. Поэтому послал и другую телеграмму, в которой просил "информировать последствиях землетрясения в Петропавловске и помочь получить информацию через Сидоренко (начальник Главкамчатрыбпрома – Авт .) о последствии землетрясения на территории полуострова. Информация необходима для уточнения сейсмического районирования Камчатки".
Наутро, 7 ноября Пийпа информируют из Петропавловска большой радиограммой через райком партии в Усть-Камчатске.
После этого радиопереговоры Б. И. Пийпа с областным руководством становятся относительно регулярными. Он передаёт в город всю полученную и проанализированную информацию. Вот, например, одна из его телеграмм от того же 7 ноября:
"О состоянии на 18 часов 7 ноября. Землетрясение продолжается через интервалы 15 – 20 минут, но смещения почвы становятся более слабыми. Очаги заметно переместились к северо-востоку, сосредоточившись в районе мыса Шипунского. Полагаю, подвижки в земной коре ослабевают, дальнейшие крупные сотрясения мало вероятны. Вашу информацию получил, картина теперь ясна. Считаю, следует вызвать меня, обсудить событие и сделать оценку для предотвращения в будущем. Пийп".
Кстати, толчки, ослабевая, продолжались до 12 ноября. А событие тогда всё же обсудили. Пийп жёстко поставил проблему создания системы постоянных наблюдений за сейсмической обстановкой на Дальнем Востоке. Вот выдержка из его записки:
"В настоящее время на Камчатке существует две сейсмических станции: одна – геофизического института АН СССР в городе Петропавловске и другая – в виде сейсмического отдела при Камчатской вулканологической станции АН СССР в поселке Ключи. Обе станции, созданные совсем недавно и работающие по ряду причин совсем неудовлетворительно, занимаются пока только регистрацией землетрясений. Результатов своей работы они не имеют, нет возможности обобщать. Сейсмограммы этих станций, как и других станций Дальнего Востока, пересылаются для детальной обработки в сейсмический отдел Дальневосточного филиала АН СССР на Сахалин.
Ввиду того, что Камчатка представляет своеобразный сейсмический район, в котором проявляются не только разрушительные тектонические землетрясения, но часто вспыхивают в виде роев сильные вулканические землетрясения. Ввиду того, что не все камчатские землетрясения улавливаются редкой сетью сейсмических станций Дальнего Востока (Владивосток, Южно-Сахалинск, Курильск и Магадан), вследствие чего не фиксируется положение и активность многих сейсмотектонических зон полуострова, существование здесь только двух сейсмических станций следует считать весьма недостаточным.
На Камчатке и ближайших островах необходимо создать минимум ещё 4 сейсмические станции: одну на западном побережье полуострова в районе поселка Ича, другую в селении Оссора на севере Камчатки, третью в г. Северо-Курильске на Парамушире (или в обитаемом пункте на мысе Лопатка) и четвёртую на Командорских островах. Сетью из 6 станций будут засекаться все тектонические и вулканические землетрясения района, определяться активные сейсмические зоны и разрабатываться вопросы прогноза землетрясений. Для обработки материалов должен быть создан центр Камчатской сейсмической службы в Петропавловске… Я полагаю, что необходимо просить правительство создать на Камчатке названную сеть сейсмических станций и постоянную сейсмическую службу, подобно действующим в Крыму, на Кавказе и Средней Азии".
Рассмотрев записку Б. И. Пийпа, 1-й секретарь Камчатского обкома КПСС П. Н. Соловьев 28 ноября готовит свою докладную записку в Хабаровск, в которой уже конкретно обосновывает строительство четырёх сейсмостанций на Камчатке. Область начинает путь к созданию не только специализированных вулканологической и сейсмологической служб, но и к организации Института вулканологии – нынешней гордости всей России. Как говорится, нет худа без добра…
Когда эпопея со снятием с берега и доставкой людей в Петропавловск, на Сахалин и во Владивосток в общем подходила к завершению, решено было послать моторную шхуну "Поярков" Камчатрыбфлота вдоль восточного побережья Камчатки, чтобы ещё раз обследовать все бухты, мысы и камни. Дело в том, что иногда от лётчиков поступала информация о том, что были замечены люди, или дым в том или ином месте. С кораблей также иногда видели ночью неясные огни. Одним словом, надо было ещё раз всё тщательно обследовать.
Капитан шхуны Евгений Иванович Скаврунский дал отход вечером 9 ноября. На шхуне шёл ответственным за выполнение задачи инструктор отдела рыбной промышленности обкома КПСС В. С. Бровенко.
10 ноября экспедиция внимательно осматривала бухты Ахамтен, Асача, Мутная, Рукавичка, Пиратков. В это время капитан получил радиограмму, которой предписывалось обязательно зайти в бухту Ходутка и забрать оттуда терпящих бедствие заключённых. Экипаж очень удивился тому обстоятельству, что до сих пор не сняты люди, о которых знали. Неужели только потому, что это заключённые, в том числе политические?
А дело было так. В бухте Ходутка находилась рыбопромысловая база МВД, на которой заключённые ловили и обрабатывали рыбу для своего предприятия, расположенного в бухте Лагерной в Авачинской губе – в посёлке Океанском. Руководил заключенными Владимир Вайнштейн, известный на Камчатке инженер, который также отбывал срок и под руководством которого, собственно, и возводились производственные цеха в Океанском. В тот момент он руководил бригадой в Ходутке. Вот что рассказал его сын, известный фотохудожник Игорь Владимирович Вайнштейн, который всю эту историю знал от отца:
"Рыбы уже не было, они ничего не делали, просто ждали, когда их вывезут. Отец жил один в маленьком домике, который стоял на небольшом возвышении – 2- 3 метра над уровнем моря – прямо на косе, которая отделяла бухту от лимана. От косы наверх шёл небольшой подъём, где стоял барак. Там жили все зеки. Никакой охраны не было, потому что за всех отвечал отец. Он сам отбирал людей в бригаду, поэтому за каждого отвечал. К тому же считалось – кто убежит с Камчатки? Куда?
Итак, делать им было нечего, сидели они в верхнем бараке и играли в преферанс. Так совпало, что в ту злосчастную ночь 5 ноября закончили играть глубокой ночью, около 4 часов утра. Отец вышел из барака и направился к себе в домик. Там, на косе, он бы погиб первым, но что-то его словно остановило. Он услышал гул с моря. Несколько десятков шагов сделал с фонариком и услышал этот гул. Как он догадался, каким чутьем? Но он тут же побежал назад в барак и скомандовал всем бежать наверх. Побежали по склону вверх. И не зря. Волна дошла до барака и смыла его. И домик конечно тоже. Я приезжал потом, смотрел. Катер, который они использовали в роли "жучка", закинуло вверх по реке на два с половиной километра. И там он так и стоял. А зеки бедные потом все эти дни сидели полуголые и голодные под открытым небом. С самолета им скинули только мешок муки. Хорошо, что у кого-то нашлись спички…"
Вот этих людей и нужно было снять шхуне "Поярков". В бухту Ходутка она пришла поздно вечером 10 ноября, в полной темноте. Решили действовать с утра, 11 ноября.
С наступлением рассвета, уточнив местоположение судна и берега, спустили шлюпку во главе со старшим помощником капитана Александром Иосифовичем Башкирцевым. От берега дул сильный ветер до 9 баллов, работа предстояла не легкая. Однако пошли. Но только отошли от шхуны, как заметили идущую навстречу шлюпку. В ней находился заключенный Вайнштейн. Обе шлюпки вернулись на судно, где Вайнштейн обрисовал ситуацию на берегу. Людей срочно нужно было снимать, они голодали.
В. С. Бровенко описывал операцию следующим образом: "Работы по снятию людей начали проводить только с 20 часов 11 ноября под светом прожектора. Члены команды большинство изъявили желание выйти на вельботе добровольно.
Снятие людей проходило при 9-балльном ветре с обледенением. Вельбот трижды направлялся к берегу, снятие людей проводилось мелкими партиями. Всего было снято с берега 26 человек, из них две женщины.
Особо отличились на спасательных работах члены команды: капитан Скаврунский, старший помощник капитана Башкирцев, старший механик Лазебный, 2-й механик Фоминых, матрос Бабенко, боцман Рудаев, моторист Тимошенко, электромеханик Самойленко.
Принятые люди были накормлены и размещены на отдых, организована сушка одежды».
Утром 12 ноября шхуна продолжила свой медленный вояж вдоль побережья Камчатки. Ей удалось спасти людей ещё как минимум в двух пунктах.
Всех ли людей подобрали тогда? Через коммутатор Главкамчатрыбпрома диспетчеру Миронову передали информацию о том, что в южной части бухты Мутной на высоте, напротив камня Сивучего находятся четверо человек в палатке. Была дана команда тральщику "Север" зайти в Мутную и проверить. Тральщик проверил, сообщил: "Прошел от мыса Лопатка до Поворотного, при заходе каждую бухту обследовал тщательно. В бухте Мутной людей не обнаружил. Молнируйте дальнейшие указания".
Но ведь кто-то же людей видел…
ЖИВЫЕ И ПРОПАВШИЕ
12 ноября эвакуация пострадавшего от цунами населения закончилась. Острова Парамушир и Шумшу опустели. Оставшиеся в живых постепенно оказались, в основном, в Южно-Сахалинске и других городах Сахалина. Но многие из них кто через год, кто через два вновь вернулись на свои острова. Многих тянули места, где навеки остались их родственники. Другим просто некуда было податься. Правда, и на островах разрушенные посёлки не восстанавливали, люди теперь жили в основном в Северо-Курильске, который начали отстраивать заново на новом месте.
Несомненно, самая большая катастрофа, связанная с цунами 5 ноября 1952 года, произошла именно здесь, на острове Парамушир, где жертвы, как говорилось выше, были колоссальными. А какие, все-таки, были жертвы?
Известно, что японцы, владея Курилами, сосредоточили на этих островах во время Второй мировой войны более 60 тысяч солдат. Кроме того, на островах проживало почти 20 тысяч мирного населения. После победы над Японией в августе-сентябре 1945 года японское население было полностью удалено с Курил. Нам достались тогда огромные трофеи: множество прекрасных оборонительных сооружений, аэродромы, казармы, полигоны, 11 готовых рыбокомбинатов, китокомбинаты, посёлки и т. д. Просто грех было не использовать всё это. Кроме того, СССР укрепил острова пограничными войсками. Всего на островах к 1952 году находилось более 100 тысяч человек, в основном, военнослужащих. И большинство их было как раз здесь, на северном архипелаге. По справке Управления Дальневосточного военного округа № 32/12/3969 от 30. 11. 1998 г., выданной администрации Северо-Курильского района, на островах Парамушир и Шумшу по состоянию на 5 ноября 1952 года дислоцировались следующие воинские формирования:
Остров Парамушир:
6-я пулеметно-артиллерийская ордена Ленина дивизия;
1160 отдельный артиллерийско-зенитный дивизион;
батальон связи;
43-й отдельный инженерный батальон;
224-я ремонтная мастерская;
9-я полевая хлебопекарня;
73-е отдельное авиационное звено связи;
дивизионная автомобильная школа;
137-я отдельная медико-санитарная рота;
ветеринарный лазарет;
70-я военно-почтовая станция;
отдел контрразведки МГБ.
Остров Шумшу:
12-й пулеметно-артиллерийский ордена Ленина полк;
50-й пулеметно-артиллерийский Краснознамённый полк;
428-й артиллерийский Краснознамённый полк;
84-й танково-самоходный полк.
По каким-то причинам в справке ничего не говорится о моряках, хотя в Байково, например, тогда находилась база торпедных катеров. Но и без того наглядно видно, какое огромное количество военнослужащих находилось тогда на этих двух островах. И все эти люди, ничегошеньки не знающие о цунами, попали в ту страшную "ночь океана". Сколько же погибло их? Сколько осталось в живых?
Всего на двух островах – Парамушир и Шумшу – проживало тогда 10,5 тысяч человек гражданского населения. В музее Северо-Курильска имеются следующие данные о жертвах среди гражданских, подсчитанные различными исследователями: взрослых – 6 060, детей до 16 лет – 1 742; итого – 7 802 человека.
Военных, думается, было не меньше, если не больше. Официальная секретная документация 1952 года называет их "люди Урбановича", "люди Грибакина", по фамилиям командующих. Именно эти жертвы нам неизвестны.
"Командующий пятой флотилии имеет правительственное задание с Курил убрать всех, даже пограничников, оставить только его хозяйство, последнее еще не точно, но население все убрать", – говорится в телефонограмме начальнику Главкамчатрыбпрома А. Т. Сидоренко от одного из его подчиненных Клишина, находящегося в Северо-Курильске. Это даёт повод говорить о том, что вывезли тогда всех. Пограничников, правда, оставили. А сколько вывезли?
В докладной записке 1-го секретаря Камчатского обкома КПСС П. Н. Соловьева секретарю Хабаровского крайкома КПСС А. П. Ефимову от 10 ноября 1952 года приводятся следующие данные:
Пароход "Корсаков" вывез 472 человека;
"Каширстрой" – 1 200;
"Уэлен" – 3 152;
"Маяковский" – 1 200;
"Хабаровск" – 569;
Все эти люди отправлены в Приморье или Сахалин.
"Вычегда" – 818;
Суда министерства морского флота – 493;
Авиация – 1 509
Эти люди вывезены в Петропавловск.
Итого: 9 413 человек.
Если принять к сведению, что гражданских в живых осталось около 2700 человек, то военных вывезли 6 700 человек. Неужели столько их было на островах? Конечно же, больше. Надо думать, что погибло их не менее десяти тысяч. Итого общее количество жертв на Северных Курилах можно принять в количестве до 15-17 тысяч человек. Хотя, повторюсь, есть устные данные о 50 тысячах. Именно эта цифра до сих пор ходит в легендах на Камчатке и Курилах.
17 ноября доктор геолого-минералогических наук Б. И. Пийп вышел морем из Петропавловска на Курилы. 20 ноября подошли к острову Онекотан. «Выгрузились довольно далеко от жилья, – записал в дневнике Пийп, – поэтому пришлось долго идти с вещами по берегу. Шли и смотрели на валявшиеся среди камней разные вещи и продукты. Лежали здесь снаряды, соленые помидоры, картошка, банки с консервами вперемешку с морскими ежами и водорослями. Взобравшись на террасу, где стояло 3 совершенно целых домика, но с открытыми дверями и полным разгромом внутри, остановились здесь искать хозяев. Их не было. Стало очевидно, что все это было брошено в момент внезапной эвакуации».
Обследовав острова, Пийп вернулся в Петропавловск 1 декабря. К этому сроку здесь смогли подсчитать, что на Камчатке всего погибло около 200 человек, но неизвестно количество пропавших без вести. «Последнее потому, что плохо была поставлена система прописки», – замечает Б. Пийп.
БЕЗ ГРОМКИХ СЛОВ
1 декабря 1952 года Сталин подписал указ № 5029-1960 СС, предусматривающий восстановление разрушенных цунами объектов народного хозяйства. На следующий день Совет Министров РСФСР выпустил постановление № 1573-88 СС "О трудовом и бытовом устройстве населения, пострадавшего при землетрясении". В распоряжении автора имеется справка председателя Камчатского облплана И. Черняка о выполнении этого постановления по состоянию на конец 1952 года. Важно отметить, что практически сразу же в область поступило 200 тысяч рублей для выдачи пострадавшим ссуд на индивидуальное строительство и 100 тысяч рублей – на хозяйственное обзаведение. Но деньги никто не брал. То ли некому было, то ли не умели люди это делать. А, может быть, нашли казенное жилье и не хотели уже иметь свои частные хозяйства? Во всяком случае, в справке так и написано: "Медленно используются из-за отсутствия потребности".
Что касается казённого жилья, то действительно, Камчатской области было выделено 2 млн. рублей на расходы, связанные с бытовым устройством населения. Деньги были получены и израсходованы.
ВЦСПС выделил 100 бесплатных путевок в санатории и дома отдыха Дальнего Востока. На момент написания справки было использовано 40 путевок.
Для продажи пострадавшим колхозам Камчатки Центросоюз взялся привезти 1,4 тысячи квадратных метров одноквартирных щитовых стандартных домов, 2000 кубометров круглого леса, 60 тонн кровельного железа, 10 тонн гвоздей и 50 ящиков стекла. В декабре пришли стекло, 650 кубов леса, 9 щитовых домов. Кроме того, в адрес колхозов поступили 100 тонн зернофуража и 700 тонн комбикорма.
А 13 января 1953 года И. Сталин подписал распоряжение Совета Министров СССР № 825-РС, которым предписывалось:
"Предоставить органам социального обеспечения право:
1. Назначать пенсии рабочим и служащим, ставшим инвалидами при землетрясении на Камчатке и Курильских островах в ноябре 1952 г ., а также семьям рабочих и служащих, потерявших кормильцев при этом землетрясении в размерах, предусмотренных статьями 5, 7 и 15 Постановления Союзного Совета социального страхования при Наркомтруде СССР от 29 февраля 1952 г . № 47.
Лицам, работавшим к началу землетрясения (5 ноября 1952 г .) в должностях, дающих право на получение повышенной пенсии, установленной для работников важнейших отраслей народного хозяйства, и ставших инвалидами во время землетрясения, а также членам их семей в случае потери кормильца при этом землетрясении, назначать повышенные пенсии соответственно по инвалидности или по случаю потери кормильца с соблюдением условий и норм назначения пенсий, предусмотренных для случаев трудового увечья.
Указанные пенсии назначать на основании справок, выдаваемых пострадавшим от землетрясения исполкомами местных Советов депутатов трудящихся.
2. Продолжать выплату пенсий лицам, пенсионные дела которых утрачены в связи с землетрясением на Камчатке и Курильских островах в ноябре 1952 года, по решениям комиссий по назначению пенсий при райисполкомах, после предварительной проверки документов, подтверждающих факт получения пенсий: пенсионного удостоверения, лицевого счета, протокола комиссии по назначению пенсий, отметки в паспорте или других документов".
В принципе, если вспомнить ситуацию с компенсациями и предоставлением жилья пострадавшим при землетрясении в Нефтегорске в наше время, то далекий, сталинский 1952 год, с его указом и другими мерами, выглядит человечнее по отношению к людям…
Если говорить о Петропавловске, то в него в 1952 году прибыло всего 2 820 человек с побережья и Курил. Их разместили в воинских частях (почти 2 тысячи доставленных были военными), в больницах, в окрестных посёлках. Нуждающихся снабдили одеждой, обувью, бельём. Старожилы вспоминают, что в городе не хватало хлеба и некоторых других продуктов первой необходимости, в магазинах стояли очереди. Но никто не роптал, горожане понимали, что всё это требуется спокойно и стойко пережить.
Правда, людей сильно тревожили слухи о возможном повторном, сильном землетрясении. На это вулканолог Святловский отвечал: "Подобные землетрясения происходят очень редко. Известны из истории землетрясения такого типа в 1737 и в 1868 гг. в районе Петропавловска и Курильских островов. Они вызвали волны цунами подобные происшедшим в 1952 году. Таким образом, период между катастрофами такого типа около 100 лет и новое землетрясение, которое образует волну на Курилах, возможно не скоро".
Постепенно страх проходил. Но постоянное ожидание крупного сейсмического события живет в камчатцах и курильцах постоянно, оно – в подсознании. И никуда от этого не деться. Но жить надо. И надо уметь сплачиваться, по зову совести заодно переносить общие лишения и несчастья. Как без громких слов тысячи наших соотечественников, жителей Камчатки и Курил, сумели тогда – в Ночь Океана.
По данным вулканолога Б. Пийпа максимальная высота волны в 15 м . наблюдалась на самом севере побережья Камчатки, затронутого цунами, – бухте Ольга.
Александр Смышляев
В Северо-Курильске выражение «жить, как на вулкане» можно употреблять без кавычек. На острове Парамушир - 23 вулкана, пять из них действующие. Эбеко, расположенный в семи километрах от города, время от времени оживает и выпускает вулканические газы.
В штиль и при западном ветре они достигают - запах сероводорода и хлора не почувствовать невозможно. Обычно в таких случаях Сахалинский гидрометеоцентр передает штормовое предупреждение о загрязнении воздуха: токсичными газами легко отравиться. Извержения на Парамушире в 1859 и 1934 годах вызвали массовое отравление людей и гибель домашних животных. Поэтому вулканологи в таких случаях призывают жителей города пользоваться масками для защиты дыхания и фильтрами для очистки воды.
Место для строительства Северо-Курильска выбирали без проведения вулканологической экспертизы. Тогда, в 1950-х, главное было - построить город не ниже 30 метров над уровнем моря. После трагедии 1952 года вода казалась страшнее огня.
Через несколько часов волна цунами достигла Гавайских островов в 3000 км от Курил.
Наводнение на острове Мидуэй (Гавайи, США), вызванное Северо-Курильским цунами.
Засекреченное цунами
Волна цунами после землетрясения в Японии нынешней весной докатилась и до Курильских островов. Невысокая, полутораметровая. Но осенью 1952 года восточное побережье Камчатки, острова Парамушир и Шумшу оказались на первой линии удара стихии. Северо-Курильское цунами 1952 года стало одним из пяти крупнейших за всю историю ХХ века.
Город Северо-Курильск был уничтожен. Сметены курильские и камчатские поселки Утесный, Левашово, Рифовый, Каменистый, Прибрежный, Галкино, Океанский, Подгорный, Майор Ван, Шелехово, Савушкино, Козыревский, Бабушкино, Байково…
Осенью 1952-го года страна жила обычной жизнью. В советскую прессу, «Правду» и «Известия», не попало ни строчки: ни о цунами на Курилах, ни о тысячах погибших людей.
Картину произошедшего можно восстановить по воспоминаниям очевидцев, редким фотографиям.
Писатель Аркадий Стругацкий , служивший в те годы на Курилах военным переводчиком, принимал участие в ликвидации последствий цунами. Писал брату в Ленинград:
«...Я был на острове Сюмусю (или Шумшу - ищи у южной оконечности Камчатки). Что я там видел, делал и пережил - писать пока не могу. Скажу только, что побывал в районе, где бедствие, о котором я тебе писал, дало себя знать особенно сильно.
Черный остров Сюмусю, остров ветра Сюмусю, в скалы-стены Сюмусю бьет волною океан. Тот, кто был на Сюмусю, был в ту ночь на Сюмусю, помнит, как на Сюмусю шел в атаку океан; Как на пирсы Сюмусю, и на доты Сюмусю, и на крыши Сюмусю с ревом рухнул океан; Как в лощинах Сюмусю, и в траншеях Сюмусю - в голых сопках Сюмусю бесновался океан. А наутро, Сюмусю, к стенам-скалам Сюмусю много трупов, Сюмусю, вынес Тихий Океан. Черный остров Сюмусю, остров страха Сюмусю. Кто живет на Сюмусю, тот глядит на океан.
Эти вирши сплел я под впечатлением виденного и слышанного. Не знаю, как с литературной точки зрения, но с точки зрения фактов - всё правильно…»
Война!
В
те годы работа по учету жителей в Северо-Курильске толком налажена не
была. Сезонные рабочие, засекреченные военные части, состав которых не
разглашался. По официальному докладу, в 1952-м в Северо-Курильске
проживало около 6000 человек.
82-летний южносахалинец Константин Понедельников в 1951 году отправился с товарищами на Курилы, подзаработать. Строили дома, штукатурили стены, помогали устанавливать железобетонные посольные чаны на рыбокомбинате. В те годы на Дальнем Востоке было много приезжих: прибывали по вербовке, отрабатывали установленный договором срок.
Рассказывает Константин Понедельников
:
–
Случилось все в ночь с 4 на 5 ноября. Холост я еще был, ну, дело
молодое, пришел с улицы поздно, часа уже в два или три. Жил тогда на
квартире, снимал комнату у семейного земляка, тоже родом из Куйбышева.
Только было лег - что такое? Дом затрясло. Хозяин кричит: вставай
быстрей, одевайся - и на улицу. Он уже не первый год там жил, знал, что к
чему.
Константин выбежал из дома, закурил. Земля ощутимо тряслась под ногами. И вдруг со стороны берега послышалась стрельба, крики, шум. В свете корабельных прожекторов от залива бежали люди. «Война!» - кричали они. Так, по крайней мере, показалось парню вначале. Позже понял: волна! Вода!!! От моря в сторону сопок, где стояла погранчасть, шли самоходки. И вместе со всеми Константин побежал следом, наверх.
Из донесения старшего лейтенанта госбезопасности П. Дерябина:
«...Не
успели мы дойти до райотдела, как услышали большой силы шум, затем
треск со стороны моря. Оглянувшись, мы увидели большой высоты водяной
вал, наступавший с моря на остров... Я отдал распоряжение открыть
стрельбу из личного оружия и кричать: «Идет вода!», одновременно
отступая к сопкам. Услышав шум и крики, люди начали выбегать из квартир в
чем были одеты (большинство в нижнем белье, босиком) и бежать в сопки».
Константин Понедельников:
–
Наш путь к сопкам лежал через канаву шириной метра три, где для
перехода были проложены деревянные мостки. Рядом со мной, задыхаясь,
бежала женщина с пятилетним пацаном. Я схватил ребенка в охапку - и
вместе с ним перепрыгнул канаву, откуда только силы взялись. А мать уже
по досочкам перебралась.
На возвышении располагались армейские блиндажи, где проходили учения. Там-то люди и расположились, чтобы согреться - стоял ноябрь. Эти блиндажи и стали их прибежищем на несколько последующих дней.
На месте бывшего Северо -Курильска . Июнь 1953 года
Три волны
После того как первая волна ушла, многие спустились вниз, чтобы найти пропавших родственников, выпустить из сараев скотину. Люди не знали: цунами имеет большую длину волны, и порой между первой и второй проходят десятки минут.
Из донесения П. Дерябина:
«...Примерно
через 15–20 минут после отхода первой волны вновь хлынул вал воды еще
большей силы и величины, чем первый. Люди, думая, что все уже кончилось
(многие, убитые горем потери своих близких, детей и имущества),
спустились с сопок и начали расселяться в уцелевших домах, чтобы
согреться и одеть себя. Вода, не встречая на своем пути сопротивления... хлынула на сушу, совершенно уничтожая оставшиеся дома и постройки.
Этой волной был разрушен весь город и погибла большая часть населения».
И почти тут же третья волна унесла в море почти все, что смогла захватить с собой. Пролив, разделяющий острова Парамушир и Шумшу, был заполнен плавающими домами, крышами и обломками.
Цунами, которое позже назвали по имени уничтоженного города - «цунами в Северо-Курильске» - было вызвано землетрясением в Тихом океане, в 130 км от побережья Камчатки. Через час после мощного (магнитудой около 9 баллов) землетрясения первая волна цунами дошла до Северо-Курильска. Высота второй, самой страшной, волны достигала 18 метров. По официальным данным, в одном только Северо-Курильске погибли 2336 человек.
Самих волн Константин Понедельников не видел. Сначала доставлял на сопку беженцев, потом с несколькими добровольцами они спустились вниз и долгие часы спасали людей, вытаскивая их из воды, снимая с крыш. Настоящие масштабы трагедии стали понятны позже.
– Спустился в город… Там у нас часовой мастер был, хороший парень, безногий. Гляжу: коляска его. И сам он лежит рядом, мертвый. Солдаты складывают трупы на бричку и увозят в сопки, там уж или в братскую могилу, или как еще хоронили - бог знает. А вдоль берега стояли казармы, саперная воинская часть. Спасся один старшина, он дома был, а вся рота погибла. Накрыло их волной. КПЗ стояла, там и люди, наверное, были. Роддом, больница… Все погибли.
Из письма Аркадия Стругацкого брату:
«Постройки были разрушены, весь берег усеяли бревна, обломки фанеры, куски изгородей, ворота и двери. На пирсе стояли две старые корабельные артиллерийские башни, их поставили японцы чуть ли не в конце русско-японской войны. Цунами отшвырнул их метров на сто. Когда рассвело, с гор спустились те, кому удалось спастись - мужчины и женщины в белье, дрожащие от холода и ужаса. Большинство же жителей либо затонули, либо лежали на берегу вперемежку с бревнами и обломками».
Эвакуацию населения провели оперативно. После короткого звонка Сталина в Сахалинский обком все имеющиеся поблизости самолеты и плавсредства были направлены в район бедствия.
Константин в числе около трех сотен пострадавших оказался на пароходе «Амдерма», полностью забитом рыбой. Для людей разгрузили половину угольного трюма, бросили брезент.
Через
Корсаков привезли в Приморье, где они жили какое-то время в очень
тяжелых условиях. Но потом «наверху» решили, что контракты по вербовке
нужно отрабатывать, и отправили всех обратно на Сахалин. О каких-то
материальных компенсациях не было и речи, хорошо если удавалось хотя бы
подтвердить стаж. Константину повезло: его начальник по работе остался
жив и восстановил трудовые книжки и паспорта…
Рыбное место
Многие разрушенные поселки так и не были восстановлены. Население островов сильно сократилось. Город-порт Северо-Курильск отстроили на новом месте, повыше. Без проведения той самой вулканологической экспертизы, так что в результате город оказался в еще более опасном месте - на пути грязевых потоков вулкана Эбеко, одного из самых активных на Курилах.
Жизнь портового Северо-Курильска всегда была связана с рыбой. Работа прибыльная, люди приезжали, жили, уезжали - какое-никакое движение было. В 1970-80-х в море только бездельники не зарабатывали по полторы тысячи рублей в месяц (на порядок больше, чем на подобной работе на материке). В 1990-х ловили краба и отвозили в Японию. Но в конце 2000-х Росрыболовству пришлось практически полностью запретить промысел камчатского краба. Чтобы не исчез вовсе.
В наши дни по сравнению с концом 1950-х население сократилось втрое. Сегодня в Северо-Курильске - или, как говорят местные, в Севкуре - проживают около 2500 человек. Из них 500 - младше 18 лет. В родильном отделении больницы ежегодно появляются на свет 30-40 граждан страны, у которых в графе «место рождения» стоит «Северо-Курильск».
Рыбоперерабатывающая фабрика обеспечивает страну запасами наваги, камбалы и минтая. Примерно половина работников - местные. Остальные приезжие («вербота», завербованные). Зарабатывают примерно по 25 тысяч в месяц.
Продавать рыбу землякам тут не принято. Ее целое море, и, если хочется трески или, скажем, палтуса, нужно вечером приехать в порт, где разгружаются рыбацкие пароходы, и просто попросить: «Слышь, брат, заверни рыбки».
О туристах на Парамушире пока только мечтают. Приезжих селят в «Дом рыбака» - место, только отчасти отапливаемое. Правда, недавно в Севкуре модернизировали теплоэлектростанцию, в порту построили новый причал.
Одна проблема - труднодоступность Парамушира. До Южно-Сахалинска больше тысячи километров, до Петропавловска-Камчатского - триста. Вертолет летает раз в неделю, и то при условии, что погода будет и в «Петрике», и в Северо-Курильске, и на мысе Лопатка, которым заканчивается Камчатка. Хорошо, если пару дней прождешь. А можно и три недели…
Белорус Дмитрий Галковский в 1952 году оказался в эпицентре одного из пяти мощнейших цунами 20 века. Он и теперь неохотно вспоминает события, которые произошли с ним, рядовым моряком советского флота, более 60 лет назад на Курильских островах: «На борт больше не поднимусь и за большие деньги. А вот на пляже бы полежал, хотя на море с тех пор ни разу не был».
В ночь на 5 ноября мощное землетрясение у побережья Камчатки и Курильских островов вызвало цунами огромной силы. За несколько часов три волны высотой до 18 метров уничтожили город Северо-Курильск и около 15 поселков. Океан стал могилой для, по разным оценкам, от 2,3 до 50 тыс. человек. В советской прессе об этом не было ни строчки. Союз готовился отмечать 35-летие Октябрьской революции.
«У нас не было выбора»
Небольшой зеленый домик с резным крылечком в центре Костюковичей затерялся среди соседских, более новых. О том, что здесь живет свидетель истории, бывшей за семью печатями, мало кто знает. Стук в калитку, лай собаки — 86-летний Дмитрий Андреевич выходит из сарая.
«Проходите, — он по-джентльменски пропускает меня вперед, усаживает в кресло, предлагает чай. — Даже не знаю, почему вы так мной заинтересовались. Я просто доживаю свой век» .
На кровати — памятная медаль от МЧС России «Маршал Василий Чуйков», памятный адрес и синяя майка. Их Дмитрию Андреевичу вручил начальник Костюковичского РОЧС Владимир Петрусевич в День 25-летия МЧС Российской Федерации за безупречное служение делу гражданской обороны, предупреждения и ликвидации последствий чрезвычайной ситуации, качественное выполнение служебных обязанностей и в связи с 83-летием со дня образования Гражданской обороны.
«Не носил еще , — улыбается пенсионер, разворачивая подарки. — Может, майка летом пригодится. Да-а, пришлось мне тяжёла за эту медаль».
Дмитрий Андреевич окончил двухгодичное ремесленное училище в Климовичах — сам он оттуда. Причем был одним из первых его учащихся. Недолго поработал токарем в местной сельхозорганизации, как в городе появился вербовщик.
«На работу людей тогда вербовали. Я согласился работать токарем в Николаевске-на-Амуре. Нас в семье было 7 детей, мы голодали. А я был старшим — нужно было зарабатывать деньги. Вот и поехал так далеко», — объясняет пенсионер.
Оттуда же его призвали в армию. Дмитрия Андреевича вместе с тысячами призывников сначала отправили в Комсомольск-на-Амуре, затем — в город Советская Гавань на берегу Татарского пролива.
«Там нас собралось 25 тыс. человек — и призывники, и те, кто демобилизовался. Нас кормили 6 военных кухонь. А если забыл, где твоя палатка, — не найдешь: это же целый город, — вспоминает дедушка. — Призывников месяц проверяли, чтобы выбрать самых крепких и здоровых — только таких отправляли в море, потому что какая там медицинская помощь? И выбора у нас не было, где служить. Я прошел испытания. По Татарскому проливу мы вышли в Охотское море и Тихий океан. По дороге призывников развозили на Курильские острова: военные были, наверное, на каждом из них».
Два года «под водой»
Рядового Галковского назначили мотористом. Два года он выполнял команды капитана: полный ход, малый, стоп, назад. Море видел нечасто — «был под водой», в машинном отделении.
«Помню, хотели подорвать наш корабль японцы. Мы шли по нейтральным водам к Охотскому морю. Задраили все люки так, что не хватало воздуха. Двое умерли — задохнулись», — вспоминает Дмитрий Андреевич и задумчиво глядит в окно. Замолкает.
Затем он сбивчиво рассказывает, как приходилось бороться — с волнами, с самим собой, помогать товарищам: «Я качку нормально переносил, а других, с виду таких крепких хлопцев, так выворачивало — страшно было смотреть. В шторма, конечно, не раз попадали, особенно в заливе. Но я их не видел, ощущал только, как судно ходит ходуном. Было и такое, что бросало от стены к стене».
Рядовой Галковский служил на легких судах — катерах, самоходных баржах. На пароход попасть не хотел, хотя мог. Возможно, решение оставаться на прежнем месте и спасло ему жизнь в ночь на 5 ноября 1952 года.
«Люди кричали не своими голосами»
«В тот день я оказался на самом дальнем острове — Шумшу. Командовал нами генерал Дука (Михаил Ильич — Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны. — Прим. TUT.BY). 4 ноября я вез его с Парамушира на Шумшу — это около 5 км. Шли на катере. Вдруг море зашевелилось, закипело, земля слегка затряслась. На Шумшу все солдаты выскочили, а потом песни запели, когда поняли, что это не враг наступает. Тогда обстановка на островах напряженная была, мы были в постоянном ожидании сигнала о тревоге. Мы ведь жили под землей — в бункерах. Там и моя койка была — с адресом, именем. Так мне и не пришлось даже побыть возле нее — я на катере остался ночевать. Поэтому выжил», — вспоминает Дмитрий Андреевич.
Внимание! У вас отключен JavaScript, ваш браузер не поддерживает HTML5, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player.
Открыть/скачать видео (5.8 МБ)
Рядовой Галковский не видел, как шла волна — было темно. Он только слышал, как надвигается цунами. Потом полетели бревна, хлам, раздался треск. Легкий катер подняло на самый гребень волны, а потом он «ухнул» вниз. Вода разорвала легкое судно на части.
Белоруса и некоторых его сослуживцев спас большой корабль. Их накормили, обогрели, внесли в списки выживших. Большая часть людей погибла. Скорее всего, многие из них утонули в тех самых подземных бункерах, полагает пенсионер.
«Страшно было. Помню, как люди кричали не своими голосами: „Спасайте!“. А кто спасет? Пойди ты пособирай их по Тихому океану, — качает головой Дмитрий Андреевич и говорит, что практически ничего не помнит ни о том дне, ни о последующем месяце. — Помню только, что спросил, как мне в часть попасть. А мне сказали, что части моей больше нет: все погибли, знамя утонуло. Как отправляли с островов, не помню, в себя пришел только во Владивостоке. Меня комиссовали. Ноги травмировало, но я передвигался, хотя было больно. Кажется, еще палец на руке был сломан».
Галковский говорит, что не знал, что о цунами молчали, а информацию — засекретили. Но его никто и не просил скрывать, где он был и что пережил: «А кто скажет? Командиры ведь утонули».
Цунами 1952 года едва не развязало ядерную войну. В Северо-Курильске была погранзастава, на островах размещались советские военные базы и ударные части, направленные против США и Японии. После удара первой волны с одного из военных кораблей пришла паническая телеграмма, из которой не было ясно, что происходит. Москва решала, ядерный ли это удар. Однако командующий военно-морским флотом убедил, что это связано с землетрясением, которое ощущалось в Петропавловске-Камчатском.
Через несколько часов волна цунами достигла Гавайских островов в 3000 км от Курил. Наводнение на острове Мидуэй (Гавайи, США), вызванное Северо-Курильским цунами.
На месте бывшего Северо-Курильска. Июнь 1953 года
«Земля белорусу ближе»
Не дослужив положенных еще 1,5 года, Дмитрий Андреевич вернулся в Климовичи, «очухался — и на работу устроился». Сначала — в деревне Высокое Климовичского района экскаваторщиком. Потом работал на спиртзаводе. После познакомился с будущей женой.
«Из Днепропетровска свояк в Климовичах был. Вечером, как сейчас помню, помылись, а он и говорит: „Пойдем. Друг приехал на машине — поедем знакомиться с хорошей девушкой“. Она работала медсестрой в Костюковичской больнице, — с улыбкой вспоминает пенсионер. — С тех пор мы вместе. Переехал я за ней сюда… Умерла моя Ольга Архиповна. Давно».
Дети — двойняшки Ирина и Виктор — часто навещают старика. Дочь каждый день приходит в обед. Дмитрий Андреевич говорит, что она очень ему помогает и поддерживает. А сам пенсионер на досуге собирает трактор.
«С жалеззем вожусь — самоделки собираю, — не без гордости говорит дедушка и ведет в сарай. Сторожевой пес Рекс радостно бросается навстречу хозяину, лижет ему руки. У будущего трактора Дмитрий Галковский смущенно переступает с ноги на ногу: — Ну вот, что-то вроде получается. Не знаю, будет ли он работать, но планирую на нем огород пахать. К весне хочу собрать».
Бывший моряк признается, что после армии ни разу не был на море. Да и не очень хочет — разве что на пляже отдохнуть.
«Океан мне не снится. Буду доживать на земле — она белорусу ближе», — прощается у калитки Дмитрий Галковский. Напоследок интересуется погодой на ближайшее время — переживает, что его любимую вишню ветер сильно треплет: «Она каждый год ягод много дает. Очень вкусные — сладкие, крупные. Вы приезжайте, я угощу».
А еще добавляет, что он не единственный белорус, который пережил цунами на Курилах. Просто о таких, как он, не знают и в школах не рассказывают.
